Большая пайка (Часть пятая)

– Вы меня не поняли, – терпеливо объяснил Ларри. – Мы на ваше дело не замахиваемся. Я говорю о простой вещи. Сейчас вы занимаетесь элементарным криминалом. Я же говорю о постановке дела на совершенно законные рельсы и его расширении. Вот от этого надо считать половину.

Еще немного посопротивлявшись, Бенцион Лазаревич и Семен Моисеевич согласились. Двигало ими, в основном, любопытство – интересно было, что могут придумать эти молокососы. И за удовлетворение чисто человеческого любопытства вполне можно было пообещать половину от мифического увеличения прибылей.

– И когда же вы нам расскажете, как надо делать деньги? – иронически спросил Бенцион Лазаревич, расплачиваясь по счету.

– Через два дня, – спокойно ответил Ларри. – После того, как вы, – он начал загибать пальцы, – дадите мне справку о ваших оборотах, нарисуете организационную структуру главка и мы подпишем соглашение.

– Ха! – сказал Бенцион Лазаревич. – Я вам скажу, что у меня оборот – миллион в месяц. Что дальше? Ларри пожал плечами:

– Тогда будем считать, что мы не договорились. У вас оборот... – Он назвал цифру. – Плюс-минус десять процентов. Кооператоры переглянулись.

– Ладно, – сказал Бенцион Лазаревич после минутного раздумья. – Устройство главка могу объяснить хоть сейчас.

Он достал из кармана блокнот и толстую ручку с золотым пером...

– Здорово! – оценил ситуацию Платон, когда вечером во вторник Ларри рассказал ему о результатах переговоров. – И что теперь? Ларри развел руками:

– Я все сделал, как ты сказал. Теперь у нас есть два дня, чтобы придумать нечто сногсшибательное. Ты хоть знаешь, что мы собираемся делать?

– Понятия не имею! – рассмеялся Платон. – Впрочем, дай-ка мне эту картинку. Нужно подумать.

Думал Платон ровно два дня. Вечером в четверг он повел Ларри в одну из семинарских аудиторий, запер дверь, взял кусок мела и встал у доски. Через полчаса он положил мел и посмотрел на Ларри:

– Ну как?

– Класс! – сказал потрясенный Ларри. – Просто класс! Сам придумал?

Платон изобретает "Мельницу"

Изобретенная Платоном схема казалась сложной только с первого взгляда. На самом же деле он изобразил структуру, которая в точности дублировала устройство самого главка, но состояла при этом из ряда кооперативных звеньев, через которые осуществлялся поток товаров и денег, причем, что особо важно, в полном соответствии с действующими законными и подзаконными актами. Это был первый элемент "ноу-хау". А второй – очень существенный элемент – состоял в том, что платоновская схема совершенно исключала примитивные взятки как движущую силу экономического механизма. И наконец, платоновская схема давала ему и Ларри полный контроль над движением денежных средств, не позволяя Бенциону Лазаревичу и Семену Моисеевичу слишком уж резвиться.

Спустя несколько лет, когда в "Инфокаре" началось то, что стыдливо именовалось неприятностями, майор МВД, выясняя подробности биографии Сысоева, скорчил гримасу и сказал в никуда:

– И что это докторов наук в коммерцию потянуло? Тогда Виктор мгновенно вспомнил платоновскую идею, которая впоследствии получила кодовое название "Мельница". Ему стало смешно, и на фразу майора он решил никак не реагировать. Не понимает человек, так что с него взять?

Главк отвечал за снабжение Москвы самыми разнообразными товарами. Он состоял из нескольких мощных отраслевых отделов, через которые двигались основные товарные потоки, а также восьми захудалых подразделений, называвшихся, с легкой руки инициатора перестройки, управлениями по оптовой торговле. Каждое из этих подразделений действовало на определенной части московской территории и снабжало школы, детские садики, больницы и прочие организации краской, кафельной плиткой, иногда паркетом, тряпками, мелом и всякой иной мелочью. Если, например, директору школы надо было провести текущий ремонт, он составлял список требуемого, шел в свое управление по оптовой торговле и начинал клянчить. Иногда директор не получал ничего, чаще – процентов десять от того, что хотелось, редко – половину, но все не получал никогда. Потому что эти управления сами сидели на голодном пайке, снабжались по остаточному принципу и служили отстойником для тех главковских кадров, которым не могли найти решительно никакого применения, а также для тех, кто, по неосторожности, был уличен в мздоимстве. Соответственно и зарплата была – у начальника управления сто двадцать, у зама – сто десять и так далее. Обстановка там была унылой до чрезвычайности.

Представьте себе: директор приличного продовольственного магазина желает обновить обстановку в кабинете. Конечно, он идет прямиком в отраслевой отдел, открывает дверь ногой, потому что руки заняты, и четко и внятно объясняет, что ему надо. Разумеется, он немедленно все получает. Потому что начальник отдела вовсе не желает питаться гнилой свеклой и мороженой картошкой, а хочет чего-нибудь вкусненького. Директор магазина против этого не возражает – наоборот, он готов максимально содействовать. И даже будет рад плюс ко всему поучаствовать в формировании новогодних продовольственных заказов для сотрудников.