Большая пайка

— Рассказывал, как любит Горбачева и как у нас все будет хорошо. Кто мне сообщит, когда он обратно прилетит?

— Я тебе позвоню. Ну, пока.

В воскресенье вечером Ларри позвонил Терьяну и продиктовал ему номер рейса, которым Томмазо должен был прилететь в понедельник утром.

— Знаешь что, — сказал Ларри, — ты его встретишь в аэропорту, отвезешь в офис, а вечером у него самолет на Цюрих. Сможешь забросить в Шереметьево? — Получив положительный ответ, Ларри повесил трубку.

В аэропорт Сергей ехал к девяти утра. Осенние заморозки еще не начались, но в воздухе уже чувствовался нелетний холод. Желтое солнце пробивалось сквозь клочья тумана, опустившегося на столицу два дня назад.

За несколько километров до аэропорта Сергей заметил, что происходит что-то необычное. Чем ближе он подъезжал к Домодедово, тем больше становилось припаркованных машин, у которых кучками стояли и размахивали руками возбужденные люди. Возле поста ГАИ торчали два автобуса с милицией и пожарная машина, чуть дальше — три машины «скорой помощи». Перед самым въездом в аэропорт Сергей увидел регулировщика, машущего ему жезлом, а сразу за ним — перекрывающую въезд баррикаду из поваленных деревьев, металлических конструкций и бетонных блоков. Баррикада выглядела очень внушительно.

— Куда прешь? — приветствовал Сергея инспектор. — Разворачивай и двигай назад. Не видишь, что творится?

— Так мне надо самолет встретить, — начал объяснять Терьян. — У меня иностранец прилетает.

— У всех прилетают, — хмуро согласился инспектор. — Разворачивай.

— А что случилось? — спросил Терьян.

На мгновение ему показалось, что инспектор собирается его ударить. Но тот лишь заорал:

— Довели, мать твою, страну до ручки! Бардак, хуже, чем в Африке! Я тут сутки уже стою, не жрамши, сигареты кончились, начальство ездит каждый час, в аэропорт зайти боятся, потолкаются тут, понадают, понимаешь, указаний — и с концами. Телефоны не работают, рация до Москвы не достает. А у меня мать из Саратова приехала на три дня, ни встретить, ни поговорить, ни проводить. Поворачивай, говорю, а то права отберу.

Сергей посмотрел на белого от ярости инспектора, решил больше вопросов не задавать и полез в машину. Когда он уже сидел внутри, гаишник нагнулся к боковому стеклу.

— Рули обратно, найдешь место, там припаркуйся. И иди в аэропорт пешком. Только внутрь не заходи, а то живым не выйдешь, лови своего иностранца на улице. Все равно никуда не денется. Курево есть?

Сергей выудил из бардачка пачку «Дымка» и протянул инспектору. Тот взял сигарету, затянулся и вернул пачку.

— Оставь себе, — сказал Терьян. — У меня еще есть. Что здесь все-таки происходит?

— Туман, мать твою, происходит, — неохотно объяснил инспектор. — Уже третий день. Самолеты не сажают. А автобусы с пассажирами из Москвы каждые полчаса подходят. И днем и ночью. Им чего? — подъехал, высадил и уехал за новыми. А этим куда деваться? На улице холодно, ночью спокойно можно дуба дать.

Вот они и жмутся все в аэропорту. Там сейчас — как в банке со шпротами. Сортиры уж второй день не работают, вонища, крики, бабы плачут, дети орут. Вчера днем ресторан захватили, оборудовали под комнату матери и ребенка. Тут два неисправных самолета на поле стояли, тоже захватили. Сначала аэропортовская милиция пыталась их оттуда выбить, так они пикеты выставили из здоровых амбалов с кольями. Милиция два раза сунулась, потом отошла, больше не появляется.

Начальник аэропорта еще с утра сиганул куда-то огородами, с тех пор его не видели. А автобусы все идут, мать твою перемать! Ночью сюда человек сто подошло, понавыворачивали деревьев с корнями, железа какого-то понатаскали, сделали баррикаду. Чтобы автобусы больше не проходили. Первый автобус встретили, водитель начал возникать, они ему — по шее, проводили в аэропорт, он оттуда выскочил, весь зеленый, автобус развернул и погнал в Москву вместе с пассажирами. Теперь только легковушки подходят. Так что ты паркуйся и шлепай ножками. Не вздумай только в аэропорт заходить, обратно не выйдешь.

Место для парковки Терьяну удалось найти у самого поста ГАИ — примерно в двух километрах от аэропорта. Обратную дорогу он проделал легкой трусцой, боясь упустить Леонарди, хотя и понимал, что спешить особо некуда. Инспектор помахал ему рукой как старому знакомому.

Дойдя до здания аэропорта, Сергей повернул направо, к помещениям «Интуриста». Но у ворот его завернули.

— Ты куда? — охрипшим голосом зарычал на него перемазанный копотью охранник с резиновой дубинкой. — Куда ты прешь, сволочь? Сейчас наряд вызову!

— Мне иностранца надо встретить, — начал объяснять Терьян. — Он через «Интурист» пойдет.

— Ну так и иди в свой «Интурист». — Охранник схватил Сергея за плечо и крутанул как куклу. — Через общий вход! Чего в ворота прешься? Для тебя, что ль, сделаны?

— Да я же там не пройду!

— Ах ты, бля, какие нежные! А как же люди там трое суток? Пройти он не может! Вали, говорю, от ворот, не доводи до крайности!