Большая Полянка. Прогулка по Замоскворечью от Малого Каменного моста до Серпуховской площади

Купцы целыми днями пропадали в лавках и конторах, лишь к вечеру возвращаясь в Замоскворечье. Их жены и дочери оставались в усадьбах и скучали. Героиня пьесы Островского «Правда – хорошо, а счастье лучше» говорит: «С ума сойдешь от такой жизни! Раз пять дом-то обойдешь, пыль сотрешь, лампадки оправишь, только и занятия. Бродишь одна по пустым комнатам – одурь возьмет. Муха пролетит, и то слышно»[7]. В окне какого-нибудь особняка на Большой Полянке можно смело представить Липочку из пьесы «Свои люди – сочтемся». Она томится, вспоминает о танцах и ждет сваху Устинью Наумовну с вестями о женихе – благородном, рослом, «одетом по-журнальному». В типичном замоскворецком доме с мезонином мог жить другой известный герой Островского – мелкий чиновник Михаил Бальзаминов. Из развлечений – только поиск богатых невест и Полянский рынок. «Пройду по рынку мимо лавок лишний раз – сейчас тебе прозвище дадут, кличку какую-нибудь. Почти у всяких ворот кучера сидят, толстые, как мясники какие, только и дела что собак гладят да играют с ними; а собаки-то, маменька, как львы»[8], – сетует Бальзаминов.

Бывший дом поэта Аполлона Григорьева на Малой Полянке. Фотография 1920-х гг.

В XIX и начале XX столетия среди жителей Большой Полянки и ее окрестностей было немало представителей творческой интеллигенции. Главный певец этих мест – поэт и критик Аполлон Александрович Григорьев, которого называют «Гамлетом из Замоскворечья». Он описал Большую Полянку в книге воспоминаний «Мои литературные и нравственные скитальчества»: «При первом входе вас встречает большой дом итальянской и хорошей итальянской архитектуры. Долго идем мы по этой жиле (улице. – Д. Д.), и ничто особенное не поражает вас. Дома как дома, большею частью каменные и хорошие, только явно назначенные для замкнутой семейной жизни, оберегаемой и заборами с гвоздями, и по ночам сторожевыми псами на цепи; от внезапного яростного лая которого-нибудь из них, вскочившего в припадке ревности и усердия на самый забор, вздрогнут ваши нервы. Между каменных домов проскачут как-нибудь и деревянные, маленькие, низенькие, но какие-то запущенные, как-то неприветливо глядящие, как-то сознающие, что они тут не на месте на этой хорошей, широкой и большой улице»[9].

С раннего детства Григорьев жил в Замоскворечье. В середине 1820-х годов он перебрался с родителями на Болвановку (окрестности современных Новокузнецких переулков), а в 1831 году – на Малую Полянку. Поэт писал, что Замоскворечье его «воскормило и возлелеяло». В 1839 году в доме Григорьевых поселился Афанасий Афанасьевич Фет – «Горацио Гамлета из Замоскворечья». К друзьям на Малую Полянку приезжали их единомышленники – историк Сергей Михайлович Соловьев, правовед Константин Дмитриевич Кавелин и поэт Яков Петрович Полонский. В 1856 году Фет вышел в отставку и вернулся на улицу своей юности. Он обосновался с супругой в доме № 3 по Малой Полянке. В некоторых стихотворениях Фета угадывается Замоскворечье:

Был чудный майский день в Москве;
Кресты церквей сверкали,
Вились касатки под окном
И звонко щебетали.

Я под окном сидел, влюблен,
Душой и юн и болен.
Как пчелы, звуки вдалеке
Жужжали с колоколен.

В 1855 году в один из небольших деревянных особняков на Большой Полянке въехал живописец Василий Андреевич Тропинин. В Замоскворечье он провел последние годы жизни. Еще один известный русский художник Виктор Михайлович Васнецов жил в 1884–1885 годах во 2-м Спасоналивковском переулке. Здесь он создавал эскизы декораций для оперы Николая Андреевича Римского-Корсакова «Снегурочка». Почти все московские адреса Василия Осиповича Ключевского – в Замоскворечье. В 1870 году историк поселился на Большой Полянке, 28, а через некоторое время переехал в дом № 18 на этой же улице. В 1877–1896 годах ученый жил на Малой Полянке. В 1915 году в квартире № 7 доходного дома Хлудовых (Малая Полянка, 7, стр. 5) поселился писатель Иван Сергеевич Шмелев. Через семь лет он уехал отсюда в эмиграцию.

И.С. Шмелев с семьей. 1910-е гг.

В 1868 году из семидесяти трех владений на Большой Полянке одно принадлежало княжеской семье, одно – крестьянской, четыре – мещанам, двенадцать – чиновникам, двенадцать – храмам и церковным служителям и сорок три – купцам. После либеральных реформ императора Александра II характер застройки улицы изменился. Некоторые здания стали сдавать в аренду для разных коммерческих нужд. Владельцы домов открывали в них лавки и магазины. В бывших жилых усадьбах устраивали небольшие фабрики. Освобожденные от крепостной зависимости крестьяне давали Москве дешевую рабочую силу, и предприимчивые люди пользовались возможностью запустить производство и заработать состояние. Патриархальная купеческая жизнь, описанная Островским, постепенно заканчивалась.