Большая-пребольшая сказочка для Мих, Вась, Петь, Генрихов…

Козочка – Коза, на радостях, забыла, что она грозная и ужасная, даже можно сказать опасная.

– Ах, совсем забыла, – пробекала-проблекала Дереза, – Петюнчик, красавчик мой! Ты, наверно, проголодался, я тебе, мой сладкий, принесла пук сена! Приглашай своего умненького товарища на обед. Сено сегодня, как никогда, свежее!

Сено свежее, душистое,
Наливное, золотистое!
Без него весь белый свет
Знает, – в жизни счастья нет!

– Да я же не питаюсь сеном, я предпочитаю мясную пищу, – стал оправдываться Завиток. Он еще хотел добавить, что Кити-Кет – самая вкусная, и полезная пища, и хотел угостить сухим лакомством своих новых знакомых, тем более, он захватил с собой баночку на всякий случай. Случаи всякие бывают! Но, мама Коза, услышав слово «мясо», громко закричала:

Петя! Козлик мой родной!
Ты рискуешь головой!
Я, тебя, моё светило
Не для этого растила!

Козлик Петя, – будущий козёл Пётр – испугался не на шутку и, – прыг! – сразу очутился на безопасном расстоянии.

Лучше постоять в сторонке
Безопасней, верь не верь!
Даже в маленьком котёнке
Может вдруг проснуться зверь!

– Эх, Петя, Петя, – только и произнёс Завиток, – подвёл ты меня, не показал, где находится коричневое дерево под которым рассыпаны блестящие штучки-дрючки, среди которых, наверное, и Михаэльчика блестяшка…

И тут из-под самого солнца, донеслось курлыканье. Нет, нет, это не стая гусей пролетела, это промурлыкал-квакнул Жаворонок Шаляпинское Горло:

Эй, малыш, ты что, оглох?!
Прорастает в ушках мох?
Эй, спешу я на подмогу
Показать тебе дорогу…

И вот оно, коричневое дерево, шевелящее глянцевыми жестяными листьями. А под деревом, в иссушенной зноем жёлтой траве, валялось множество штучек-дрючек, украденных Вороном Вороновичем забавы ради. Среди них, – чужого не надо! – штучка -дрючка Михаэльчика.

Среди множества кучек
Всяких штучек и дрючек,
Есть такая родная!
Где она, дорогая?!

Да! Что это мы, всё штучка да дрючка! Разве у неё нет ни цвета, ни вида, ни размера, ни запаха!?

У каждой пылинки есть запах!
У каждой соринки есть цвет!
Неужто у штучки, у дрючки,
Ни цвета, ни запаха, нет!?

Как не быть, есть! Цвет – золотистый, запах – прогретого на солнце металла, а вид… Эта штучка похожа на гайку медную начищенную. Точнее на полгайки… Потому, что это и есть половина, – вторая неизвестно где! – бронзовой гайки. И эти полгайки очень дороги Михаэльчику, вот чудак!

Ну и ну, вот это да!
Как простая безделушка,
Нам бывает иногда

Краше дорогой игрушки!?

Отыскал Завиточек в траве эти полгайки, захватил зубами и прислушался: не летит ли Шимон Петрович?.. Вроде тихо?.. Но это была обманчивая тишина.

С высоты синь – неба, почти от самого солнца раздался предупреждающий крик Поэта Природы, – среди званий Жаворонка значилось и это. Очень уж любил Жаворонок получать звания и награды. Точно так же, как Великий Виолончелист Мира Слава Ростропович.

Эй, котёнок, если можно,
Будь предельно осторожным.
У Петровича Шимона,
Острый глаз, как у ОМОНа!

Жаворонку с высоты далеко видно, Ворон Воронович ещё разворот делал над морем Средиземным, а Поэт Золотое Горло его уже заприметил, а когда Ворон Чёрный Пречёриый Клюв, – это же сколько имён у пернатых! -достиг ущелья, которое было на полпути к дому Михи, Завиток и сам

услышал знаменитое «кар -кар – кар». И в этом «кар -кар-кар» слышалась угроза:

Кар, кар, кар я, Чёрный Ворон!
Я сворачиваю горы.
Бойся зверь, дрожите птицы,
Если дома не сидится!

Погасив свой стремительный бег, Черномырденький, с криком «мяу -мяу – мяу – шмяк!» таки шмякнулся т. е. плюхнулся в густую траву. Но полгайки из зубов не выпустил.

А Серебряное Горло Настоящего Буревестника Неба выдало тревожную курлычущую ноту:

Ой, ой, ой, ой, ой, ой, ой!
Ворон прямо над тобой!
Он кружиться над землёй!
Что он сделает с тобой?!

И верно, Ворон Воронович Шимон Петрович сиганул с высоты вниз, -кому это там подаёт сигналы его вечный соперник по голосу, слуху и обонянию, презреннейший Графоман Лужёная Глотка (с точки зрения Ворона Вороновича, конечно!)?