Большая резня. Шантаж

Я допил пиво и попросил бармена налить еще. Пэт сидел с перекошенным лицом и ждал продолжения. Он его получил.

- Уильям Деккер жил честно все это время. Должно быть, он знал, что может случиться, и привел в порядок свои дела, чтобы обеспечить будущее ребенка. Если Деккер вернул деньги Куперу, значит, он занял их еще у кого-то, и этот кто-то стал давить на него. На мой взгляд, этот некто знал, где можно достать деньги, и устроил все так, что Деккеру ничего не оставалось делать, как влезть по пожарной лестнице и вскрыть сейф. Он попал не в ту квартиру, а после всех наставлений кто мог поверить его рассказу? Деккер знал, что вскрыл не ту жестянку, но не сделал ничего, чтобы исправить ошибку, потому что Марша Ли могла в любой момент прийти в себя и вызвать полицию. В той игре, в которую он играл, ошибаются только один раз.

Деккер знал, что они решат, будто он припрятал деньги, рассчитывая вернуться позже и взять их, поэтому он сбежал. А дальше… Ему надо было вернуться домой за ребенком. Догадавшись, что он сбежал, они сопоставили все и бросились к нему домой. Его уже не было, но они нагнали его довольно быстро. Поняв, что он в ловушке, Деккер попрощался с ребенком и вышел навстречу пуле. Парень из шайки Гриндла обыскал его и не нашел денег. Больше он ничего не успел сделать. Потом водитель машины бросился к Деккеру домой и перевернул все вверх дном.

Пэт скрипнул зубами, его пальцы царапнули по деревянной стойке.

- Значит, ты за то, чтобы арестовать водителя, так? Моя усмешка вряд ли походила на человеческую. Она свела все лицо в тугой узел.

- Это твое дело, - сказал я. - Можешь оставить его себе. Мне нужен сукин сын, который стоял за ним, тип, который заставил порядочного человека опять встать на преступный путь, и я хочу поймать его собственными руками, чтобы выжать, как лимон.

- Где он, Майк?

- Если бы и знал, тебе не сказал бы, дружище. Он нужен мне. Когда-нибудь я должен сказать этому ребенку, каким было лицо того типа, когда он умирал.

- Черт побери, Майк, иногда понятия о дружбе для тебя слишком растяжимы.

- Ничуть не растяжимы, Пэт. Просто я тоже живу в этом городе. Помимо небольших служебных прав, которыми наделило меня государство, я еще являюсь гражданином и в какой-то мере несу ответственность за то, что происходит в городе. И если я частично несу эту ответственность, то обладаю и правом выполнить долг и убрать грязного подонка, оставляющего детей сиротами.

- Кто это, Майк?

- Я уже сказал, что не знаю.

- Но ты знаешь, где это выяснить.

- Это не так сложно, если воспользоваться случаем подставить свою голову.

- Как вчера вечером?

- Да. И за это мне тоже надо расквитаться. Я не знаю, почему это случилось, но кое-какие намерения у меня есть.

- Например, найти Лу Гриндла, которого ты по-всякому обзывал и пригрозил застрелить на месте, если окажется, что он повинен в смерти Деккера?

У меня отвисла челюсть.

- Откуда ты знаешь?

- Теперь ты меня принимаешь за болвана, Майк. Я проверил все связи Арнольда Бэзила с Гриндлом и по тому, как вел себя Лу, понял, что кто-то опередил меня. Угадать, кто именно, было несложно. Лу кипел, как чайник, и рассказал мне сам, что произошло. Не связывайся с этим типом. Окружной прокурор приставил к нему людей, которые следят за ним с утра до ночи, чтобы поймать на чем-то.

- Тогда где он был вчера вечером?

Лицо Пэта омрачилось.

- Ублюдку удалось улизнуть: ушел из дома и вернулся только в одиннадцать. Если ты полагаешь, что он имеет отношение к убийству Хукера, брось это. Он не мог бы вернуться к тому времени.

- Я ничего не полагаю, просто собирался сказать тебе, что где-то в районе десяти он был в «Стеклянном баре» на Восьмой авеню вместе с Эдом Тином. Прокурору пора обзавестись новым агентом. Прежние выходят из строя. Что заставляет тебя связывать Лу и Хукера?

- Черт побери, я ничего не связывал. Я просто… - Пэт с глухим стуком поставил стакан. - Подожди минутку. Не запутывай это дело немыслимыми идеями. Лу Гриндл не связывается с делами, которые стоят несколько тысяч. А если и связывается, он не пошлет на дело болванов. Ты сбился с курса.

- Ладно, не волнуйся.

- Боже мой, это кто волнуется? Черт побери, Майк… Я постарался, насколько мог, придать лицу невозмутимость. Я просто сидел, держа в руке стакан и глядя в зеркало, потому что подумал о чем-то, витавшем тенью в глубине сознания. Я думал долго, но это нечто так и осталось тенью, принявшей такие любопытные очертания, что мне захотелось подойти ближе, чтобы рассмотреть получше.

Пэта я не слышал, потому что голос его звучал почти шепотом. Но он повторил достаточно громко, чтобы я смог услышать, и заставил меня посмотреть на него, чтобы я лучше запомнил. Его кулаки нервно сжимались и разжимались в такт словам, а рот оскалился, обнажив острые зубы.