– Так вот, хотела сказать, что все-таки приду, просто не успела, Димка перебил. То есть я все решила еще до происшествия. Я хочу прийти. Правда.
– Ты уверена?
– Да, – твердо сказала я.
– Спасибо… – растерянно откликнулся он.
– Тимур дал визитку.
– Да, вот. – Стас достал визитку из кармана. – Позвоню.
– А потом мне.
Мы посмотрели друг на друга, и я направилась к дому.
– Кать, – окликнул он.
Я обернулась.
– Слушай… А у вас
– Как?
– Ну… живо.
– В смысле?..
Полянский явно хотел сказать что-то серьезное, волнующее его, но передумал.
– Ладно, созвонимся, – и направился к остановке.
Я удивленно посмотрела вслед и, пожав плечами, ушла домой.
К вечеру поднялась температура. Небольшая, но чувствовала я себя некомфортно – немного знобило, появилась слабость, резь в глазах. Погоня одноклассников на морозе не прошла бесследно. Аспирина, который я приняла для профилактики, оказалось недостаточно.
Мама сидела рядом на кровати. Сегодня пришла домой пораньше, в кафе не было никаких банкетов, а на выходных она не работала.
– Нужно выпить что-то противовирусное, – со знанием дела сказала я. – Надо подавить вирус, пока я не разболелась сильнее.
– Как скажешь, медик, – улыбнулась мама и пошла на кухню за лекарством.
Я лежала с закрытыми глазами. Наконец можно расслабиться после обилия сегодняшних событий. Чего только не произошло! С утра минуло каких-то двенадцать-тринадцать часов, но в них поместилось и преследование, и холодный подъезд, и неожиданный звонок Стаса, и интервью в кафе, и предложение сняться для весенней коллекции одежды, и приход Полянского к нам домой, и падение Максима в котлован, и в довершение ко всему моя болезнь!
Уже через час после принятия лекарства стало лучше, озноб прекратился, но все еще оставалось легкое недомогание и слабость. Причем это было даже не из-за болезни, а из-за мыслей – как в понедельник идти в школу? Как меня примет класс?
Однако долго размышлять не пришлось, потому что поздно вечером Стас прислал сообщение: «В школе будет все нормально».
Я облегченно вздохнула – значит, он поговорил с Витей и сказал, чтобы меня не трогали.
Но после облегчения сразу появилось раздражение. Как все неприятно! Они полностью подчиняются Стасу! Сказал: «Я ухожу из школы» – и началась травля. Сказал: «Ребята, все нормально» – и все прекратилось. А если завтра снова соберется покинуть школу, они что, снова начнут нападать? Теперь так будет постоянно?
Хоть я и не давала интервью, а просто сидела за столиком, хорошо, что благодаря этому мы пришли к какому-то нейтралитету.
Фотография ситуацию усугубила, но она же нас и помирила. А когда я снимусь для новой коллекции «Сезона», отношения станут еще лучше.
Когда Стас помчался во двор, ловко расчистил снег, подхватил лестницу и вернулся к яме, я увидела его с другой стороны. Это был порыв. Порыв добра. Раньше я не видела
«Как это может быть? – недоумевала я. – Почему в школе один, а у меня дома стал другим? Почему сегодня вел себя так, как не вел уже давно? Я помню, что класса до седьмого Стас был обычным парнем, а когда стал красивым, резко изменился. Почему?!»
И вдруг меня пронзил ответ: да потому что вокруг не было зрителей!
В школе его окружает публика, и он постоянно играет, создает какой-то образ, а сегодня ему не перед кем было играть. Вокруг него не было никого, кроме меня! А я – никакая не публика. Просто Катька в малиновой куртке и фиолетовых галошах. Вот почему.
Я была потрясена тем, что увидела сердцевину Стаса – человека, которого видела много лет и которого никогда не понимала. А сейчас, лежа из-за слабости в кровати, вдруг осмыслила,
В голове был мощный поток мыслей. Лежать больше не получалось, поэтому я села, свесив ноги с кровати.
Оказывается, он не так-то прост. Точнее, его
Но тогда появляется вопрос – а