Большая собака

Автор может вам рассказать, как мучилась Лидочка. Не тем, что взрослые люди именуют «муками совести». Впрочем, если вы раз эдак сто восемь прочитаете эпиграф к этой истории, то наверняка поймёте, как и, главное, чем мучилась Лидочка. Автор в красочных сочных метафорах может расписать вам биохимические подробности дегидратации, и ваши слёзные канальцы начнут фонтанировать недетскими слезами. Ещё, наверное, было бы неплохо для повышения продаж и больших дополнительных тиражей рассказать о Рае для Больших Собак, где неведомы муки фиксации в ограниченном пространстве, всегда в достатке свежей родниковой воды, есть спасительная тень и никогда не случается слишком много градусов по Цельсию. Возможно, стоило бы удовлетворить читательское любопытство описаниями судеб Лидочки Юсуповой и Ленки Лисневской.

Но автор ничего подобного делать не будет.

Собственно, автор написал эту историю лишь потому, что его уже много лет мучает, хотя и нечасто, один и тот же совершенно иррациональный, безумный, странный кошмар: где-то невдалеке умирает от обезвоживания Большая Собака. День за днём. День за днём. День за днём. Большая Собака умирает каждый вечер от жажды. Чтобы утром родиться снова для мук жажды. Автор хочет пойти к Большой Собаке и помочь, но обнаруживает, что оказался в чёрной дыре и пёс удаляется от него со скоростью света, а он, автор, даже во сне не может двигаться так быстро. И автору хочется, чтобы бесконечность времени мук Большой Собаки стала конечна, даже если его, автора, сожмёт до нулевого объёма, как и должно быть с каждым, попавшим в черную дыру. Но… Ничего не происходит, и автор всего лишь просыпается и идёт на кухню пить холодную минеральную воду.

Впрочем, автор снова о себе, а до истории автора и его большой собаки ещё много воды из-под кранов утечёт. К тому же наверняка у вас есть собственная история мученичества. Вы кому-то не позвонили, хотя хотели, а теперь уже некуда. Вы не встали ночью и не поехали на другой конец города или не полетели утром на другую сторону планеты, потому что сочли это нерациональным, а теперь уже не к кому. Вы с кем-то поругались из-за ерунды, а он ушёл и не вернулся никогда и ни к кому. Вы самому главному не сказали самого главного под стопку наливки. И очень даже может быть, вы со своей собственной историей мученичества давно смирились, как рано или поздно все взрослые смиряются с тем, что сон – это отдых, смерть – это не с тобой, и воды времени таки конечны.

История смирения, или «Торжество реализма» (Шарик)