Большая Советская Энциклопедия (ЛИ)

  В Л. «объективной» (или «ролевой») автор воспроизводит чужие мысли и чувства, так что несовпадение между «я» лирического персонажа и биографическим обликом автора становится очевидным (например, «Сумасшедший» А. Н. Апухтина, «Я убит подо Ржевом» А. Т. Твардовского). Однако намеченное различие двух видов Л., важное для изучения психологии творчества, в читательском восприятии отчасти «стирается» эмоциональностью лирического произведения, которая выражается в нём всегда открыто, как непосредственно авторская.

  Своеобразие проблемы образа автора в Л. акцентируется принятым в советской критике понятием «лирический герой». Термин «лирический герой» (впервые введённый Ю. Тыняновым применительно к лирике Блока) указывает как раз на то, что между реальной биографической личностью поэта-лирика и её отражением в искусстве может существовать некое единство, близость, но не тождество. Причём в связи с обсуждением границ содержания термина вопрос о степени этой близости стал в 1950—1960-е гг. предметом полемики. В одних случаях под «лирическим героем» подразумевалось предельно обобщённое «я», очищенное от эмпирики, биографических фактов и без остатка совпадающее с «мы» поколения, социальной группы, народа, в других — термин понимался как стыдливое прикрытие идеи субъективного «самовыражения» в Л. Очевидно, понятие «лирический герой» наполняется строго определённым содержанием главным образом при анализе творчества таких лириков, в поэзии которых лирическое «я» присутствует не просто как знак единства отношения к миру, как призма авторского сознания (например, у Тютчева), а облекается устойчивыми чертами — биографическими, психологическими, даже сюжетными, выступает как фигура (например, у Блока, отчасти у С. Есенина), наделённая цельной характеристикой. Эта особая форма выявления авторского сознания рождается вместе с Л. романтизма; открытие лирического героя в этом специфическом смысле принадлежит в русской поэзии Лермонтову. По-видимому, психологически-характерная фигура лирического героя занимает промежуточное положение между авторским «я» в лирическом дневнике, письме, послании и близких к ним формах (например, «Я вас любил...» Пушкина), с одной стороны, и персонажем в «ролевой» Л. — с другой; лирический герой — это своего рода «роль», но не утратившая связи с идейно-психологическим обликом её прототипа — автора произведения.

  Классификация жанров Л. исторически изменчива, и нет ещё классификации, сколько-нибудь адекватной реальной сложности и многообразию лирических жанров. В народном творчестве, например, жанры классифицируются по практическому назначению и условиям исполнения (обрядовые, игровые, плясовые, семейные песни и т.д.), в античной литературе — по формам исполнения (речитативно-декламационная Л.: элегия, ямб; сольная, хоровая); в европейской литературе эпохи Возрождения и классицизма — по эстетической тональности и социальной функции (ода, элегия, послание, песня и др.); в 19 в. — в основном по тематическому признаку (философская, гражданская, любовная, пейзажная и др.). В 19—20 вв. намечается также членение на медитативную Л. (эмоциональная рефлексия, взволнованное раздумье о «вечных темах»: «И скушно, и грустно» Лермонтова, «Осенний вечер» Тютчева, «Не жалею, не зову, не плачу» Есенина) и суггестивную («внушающую» Л., очаровывающую «пленительной неясностью» — «Певица» Фета, «Зимняя ночь» Б. Пастернака). Ощутимо выступает иное видовое членение (в т. ч. песня, лирическое стихотворение, монументальная Л., например «Про это» Маяковского).

  Образно-выразительные возможности, необходимые для творческого претворения и типизации внутренней жизни, Л. открывает в самой природе слова — в фонетическом облике и звуковой сочетаемости слов, во внутренней форме слова, в синонимии языка, в синтаксически-интонационной организации речи. Здесь лирик находит ту «неожиданность выразительности слов», которая заменяет собой всякий способ описания событий (Н. Асеев). Эти возможности и реализуются в Л.: слово «уплотняется» — обретает значимость каждый звуковой, интонационный, ритмический элемент, оттенок ударения, паузы, слога; речь насыщается аллитерациями и ассонансами, сравнениями, тропами, различного рода параллелизмами, синтаксическими фигурами. Повышению эмоциональности сильно способствует ритмическая организация речи. Поэтому Л. тяготеет к стихотворной речи, а на определенных этапах развития (в творчестве трубадуров, менестрелей, мейстерзингеров) она срастается с музыкой.