Большая Советская Энциклопедия (ПС)

Психологи'ческая шко'ла в литературоведении, сложилась в Западной Европе и России в последнюю треть 19 в., отражая общий поворот социологии, философии и эстетики к психологизму. Пересматривая и развивая идеи культурно-исторической школы и особенно биографического метода, она противопоставляла себя спекулятивной («общефилософской») эстетике (в т. ч. классической немецкой). Главным предметом изучения для П. ш. стала внутренняя, психологическая сторона творчества, и прежде всего — душевная жизнь автора, поскольку искусство, по словам одного из основоположников этой школы В. Вундта, «выражает все то, что человек носит в себе, как впечатления внешнего мира и как свои собственные душевные движения» («Основы искусства», СПБ, 1910, с. 7). Художник творит для себя: воплощая в образы мучающие его мысли, чувства, настроения, он тем самым освобождается от них; само произведение становится моделью души создателя. Все особенности произведения выводятся из своеобразия личности художника, а различия между произведениями объясняются различием переживаний и психологических типов (поэты выражения и поэты воплощения, художники-наблюдатели и художники-экспериментаторы). Историческое развитие искусства (литературы), его общественная обусловленность отодвигались на второй план. Сторонники П. ш. не признавали объективного характера художественного содержания: оно всегда сиюминутный процесс, поскольку его порождает («вкладывает») сам читающий в зависимости от собственного, неповторимого опыта жизни. «Заслуга же художника не в том minimum содержания, какое думалось ему при создании, а в известной гибкости образа, в силе внутренней формы возбуждать самое разнообразное содержание» (Потебня А. А., Мысль и язык, Харьков., 1892, с. 187).

  П. ш. представляли в Западной Европе труды литературоведов (С. Жирарден, Э. Эннекен, В. Вец), а также эстетиков и искусствоведов (В. Вундт, Э. Эльстер, Н. Фолькельт); на рубеже 19—20 вв. П. ш. уступает место школам интуитивизма и психоанализа.

  В России первым идеи школы изложил А. А. Потебня («Мысль и язык», 1862); в дальнейшем она представлена в работах его учеников (Д. Н. Овсянико-Куликовский; А. Г. Горнфельд, Т. Райнов, М. С. Григорьев и др.) и в журнале «Вопросы философии и психологии» (1899—1918); как целое перестала существовать в 20-е гг. Осваивая наследие П. ш. (особенно Потебни), марксистские исследователи критиковали её за абсолютизацию субъективной стороны творчества, утверждение безграничности истолкований художественной идеи и недооценку исторической динамики искусства.

  Лит.: Овсянико-Куликовский Д. Н., Вопросы психологии творчества, СПБ, 1902; Müller-Freinfels R., Psychologie der Kunst, Bd 1-2, Lpz., 1922-23.

  В. В. Курилов.

Психологическая школа права

Психологи'ческая шко'ла пра'ва, одно из направлений буржуазной правовой науки, сложившееся на рубеже 20 в. одновременно с появлением психологических направлений в социологии и др. социальных науках. С точки зрения представителей П. ш. п., причины, обусловливающие существование и действие права, коренятся не в социально-экономических и классово-политических условиях государственно-организованного общества, а в психологии личности или социальной группы. Право рассматривается ими как продукт различного рода психологических установок, инстинктов (например, властвования и подчинения), эмоций. Один из родоначальников П. ш. п. — французский социолог и правовед Г. Тард, считавший, что в основе всех социальных ценностей и норм, в том числе и правовых, лежит инстинкт подражания. Наиболее глубоким и оригинальным представителем П. ш. п. был русский юрист Л. И. Петражицкий. В немецкой литературе под влиянием фрейдизма и бергсонианства сложилась концепция «правового чувства» (Рюмелин, Рицлер, Изай и др.), согласно которой главным в праве являются не нормы, а судебные решения, в основе которых лежат интуиция, подсознательные переживания, глубинные психологические установки судьи. В 30-х гг. эта концепция, безгранично расширяющая в нарушение принципа законности т. н. «свободное судейское усмотрение», была воспринята в США реалистической школой права. После 2-й мировой войны 1939—45 в буржуазной литературе сохраняли значение такие разновидности П. ш. и., как т. н. скандинавская школа права Хагерстрёма-Росса, концепции Р. Веста, П. А. Сорокина и Н. С. Тимашева, которые, модернизируя отдельные положения Петражицкого, основой права считали психологию социальной группы, а не отдельного индивида.