Большая Советская Энциклопедия (РИ)

  В официальной скульптуре ранней империи нарастали идеализирующие тенденции и отчасти сглаживались индивидуальные особенности портретируемых, которые любили подчёркивать мастера республиканской эпохи. Вместе с тем в произведения вводятся светотеневые контрасты, элементы движения, рафинированной пластической разработки (например, виртуозная передача причёсок в женских портретах эпохи Флавиев, 60—90-е гг. 1 в.). Если время Траяна ознаменовалось возвратом к героически суровому стилю республики, то в период правления Адриана и Антонинов активизировались поиски эмоциональной экспрессивности и психологической глубины образа. Исторические рельефы императорского Р. первоначально были отмечены размеренностью композиционных ритмов и сдержанностью пластического языка (рельефы алтаря Мира в г. Риме, мрамор, 13—9 до н. э.); черты живописности, напряжённой динамики, усиливавшиеся в рельефах времени Флавиев (рельефы арки Тита и г. Рима, мрамор, 81), особенно характерны для периода Траяна, когда складывался тип батального рельефа (скульптурное убранство колонны Траяна в г. Риме, мрамор, 111—114). Воздействие греко-эллинистических традиций достигло апогея в период Адриана, когда школы копиистов древнегреческой пластики развили особенно интенсивную деятельность. В декоративной живописи до 63 преобладал так называемый третий стиль (лёгкие, графичные узоры и небольшие сюжетные картины, располагавшиеся на фоне обширных свободных пространств). Ему на смену пришёл четвёртый стиль, или стиль «фантастической архитектуры» (сложные, иллюзорно-пространственные архитектурные композиции). Многоплановость построений, сложность архитектурных и пейзажных фонов характерны и для мозаик, палитра которых обогащалась смальтой многообразных оттенков; со 2 в. распространилась также черно-белая каменная мозаика. В декоративно-прикладном искусстве эпохи империи особенно выделялись произведения торевтики, «краснолаковая» керамика с рельефным декором, изделия из стекла (в том числе расписные и двухслойные вазы с рельефными изображениями и орнаментами), геммы, где живописно сопоставлялись чередующиеся слои полудрагоценных камней.

  В период упадка империи (3—4 вв.) в древнеримском искусстве проявились черты внутреннего надлома. Для зодчества этого периода характерны необычайно крупные масштабы сооружений, любовь к пышным эффектам, роскошь отделки и беспокойная пластика стен. Строительная деятельность развернулась главным образом в провинциях, где возводились новые форумы, гигантские храмовые комплексы (например, в Баальбеке). Традиции древнеримской архитектуры органически развивались в постройках г. Рима [термы Каракаллы (206—217) и Диоклетиана (306), базилика Максенция (около 315)] и некоторых провинциальных сооружениях (дворец Диоклетиана в Сплите (Хорватия), около 300).

  В позднеримском скульптурном портрете утрачивается интерес к достоверной передаче телесного облика человека: внешние черты трактуются всё более суммарно, а в конце 3—4 вв. застылое лицо резко контрастирует с подчёркнуто патетическим взглядом широко открытых глаз. Элементы условности и стилизации в скульптуре (в том числе и в историческом рельефе) порою свидетельствуют об усилившемся влиянии искусства восточных провинций. Среди художественных изделий 3—4 вв. выделяются портретные миниатюры на золотой фольге, помещенные между двумя слоями стекла, мраморные саркофаги с сюжетными рельефами, в которых с 3 в. получила распространение христианская тематика. С христианским культом связаны и росписи катакомо, стиль которых на протяжении 2—4 вв. эволюционировал в сторону всё большей плоскостности и графичности. Зарождавшиеся в позднеримском искусстве художественные формы, исполненные напряжённой духовной экспрессии, предвосхищали художественную культуру европейского средневековья.

  Лит.: Маркс К., Тетради по истории эпикурейской, стоической и скептической философии, в книге: Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, М., 1956; Кун Н. А., Предшественники христианства. (Восточные культуры в Римской империи), М., 1922; Немировский А. И., Идеология и культура раннего Рима, Воронеж, 1964; Буассье Г., Римская религия от времён Августа до Антонинов. пер. с франц., М., [1914]; Latte К., Römische Religionsgeschichte, Münch., 1960; Wissowa G., Religion und Kultus der Römer, 2 Aufl., Münch., 1912.

  Clarke М. L., The Roman mind, studies in the history of thought from Cicero to Marcus Aurelius, Camb., 1956; Klingner F., Römische Geisteswelt, 3 Aufl., Münch., 1956; Heinze R., Vom Geist des Römertums, 3 Aufl., Darmstadt, 1960; Kroll W., Die Kultur der ciceronischen Zeit, Bd 1—2, Lpz., 1963; Гейберг И. Л., Естествознание и математика в классической древности, пер. под ред. А. П. Юшкевича, М. — Л., 1936; Taton R., Histoire générale des sciences, t. 1, P., 1970: Brunet P., Mieli A., Histoire des sciences, t. 1 Antiquité, P., 1935; StahI W. Н., Roman science. Origins, development, and influence to the Later middle ages, Madison, 1962.