Большая тайна Малого народа

И ведь все сказанное относится только к литературе. А были аналогичные «потоки» и в журналистике (Эренбург, Заславский, Гроссман, Маковский, братья Фридлянд: Кольцов и Ефимов), и в кино, названном Лениным, «из всех искусств для нас самое важное» (Зархи, Каплер, Кармен, Ромм), да и во многих других областях.

2. В социалистической стране

Существует широко распространенная, почти общепринятая концепция того, как складывалась судьба евреев в нашей стране во время и после революции. Эту концепцию можно встретить в трудах известнейших западных советологов в западной прессе и радиопередачах, в наших средствах информации. Чаще всего высказывается она как общеизвестная, безусловно доказанная, не нуждающаяся уже ни в каких аргументах. Она состоит из следующих положений:

1. В дореволюционной России евреи были в униженном, угнетенном положении, ограниченные чертой оседлости и процентной нормой под постоянной угрозой погромов.

2. Революция освободила евреев, дала им равноправие, и они приняли активное участие в государственной и культурной деятельности.

3. Начиная с конца 30-х гг., интернационалистические тенденции в политике партии и советского государства стали постепенно сменяться русско-националистическими. Это связывают с приходом к власти Сталина. Изменилось и положение евреев. Их стали вытеснять из многих частей государственного и партийного аппарата. После конца войны власть стала проводить открыто антисемитскую политику, кульминацией которой было «Дело врачей». Было подготовлено выселение всех евреев в Сибирь, не состоявшееся только из-за смерти Сталина.

4. После смерти Сталина власти перешли к более осторожной, но систематической политике антисемитизма, продолжавшейся до краха коммунистического строя. Евреи были тогда наиболее дискриминированной нацией Советского Союза. Их национальная культура не развивалась, они встречались с постоянной дискриминацией в своей работе, их детям был затруднен доступ к высшему образованию, еврейская эмиграция произвольно ограничивалась.

Мы видели, что первые два положения очень далеки от объективной картины истории. Что касается двух последних, то они также являются блестящим примером еврейского уменья навязать, внушить другим свою точку зрения, как бы она ни расходилась с фактами.

По поводу периода, о котором мы перед этим говорили (начало 1930-х годов), приведенные факты говорят за себя. Евреи явно были в это время опорой строя. Хотя спор о сроках проведения массовой принудительной коллективизации проходил на самом верху между Сталиным, Молотовым, Куйбышевым, с одной стороны, и Бухариным, Рыковым, Томским, с другой, но реализовавшаяся линия развития явно соответствовала желаниям еврейства. Иначе оно не приняло бы такого энергичного участия в ее реализации, да и власть не допустила бы на столь ответственные посты представителей недовольного или хотя бы не сочувствующего меньшинства.

Некоторые вопросы действительно могли бы возникнуть немного позже, во второй половине 1930-х годов, когда на показательных процессах замелькали столь знакомые имена еврейских вождей партии: Зиновьева, Каменева, Радека, Розенгольца, Ягоды… Вопросы могли бы возникнуть, но, странным образом, не возникли. Это очень странно, если иметь в виду постоянную еврейскую возбужденность и склонность всюду видеть гонения на них. Например, в конце 1980-х гг. в России возникло общество «Память». Трудно сейчас вспомнить тот шум, который тогда начался по всему миру, с разоблачением «роста антисемитизма» и «угрозы погромов». Было даже специальное постановление Европейского Совета с требованием «Память» запретить. А ведь она не оказала никакого влияния на жизнь (кроме того, что дала повод для этого шума). Сейчас, 10 лет спустя, это очевидно, да и тогда при желании легко было разглядеть. В то время, как в 1930-е годы были расстреляны все еврейские члены Политбюро (кроме временно спасшегося Троцкого) и, казалось, было о чем задуматься! И в то же время я, например, не знаю ни о каких высказывавшихся тогда обвинениях в «антисемитизме» руководства СССР. (Если не считать того, что Троцкий обвинял в антисемитизме Сталина, да заодно и Бухарина! – такого интернационалиста, так старавшегося отмежеваться от своих национальных корней! Но это явно было стремление использовать в борьбе любое оружие.)

Очевидно, были какие-то специальные причины, почему этот болезненный вопрос не возникал. Основную роль, конечно, играло общее чувство удовлетворения советского еврейства своим социальным статусом, которое каким-то путем становилось известным во всем мире. Это чувство было ярко отражено в книге еврейско-немецкого писателя Фейхтвангера «Москва 1937». Она вообще была апологией и восхвалением тогдашнего строя СССР, включая и волновавший Запад вопрос о показательных процессах.

В ней есть подзаголовки, вынесенные на поля: «Удовлетворенность евреев»; «Разрешение еврейского вопроса»; «Еврейские крестьяне»; «Молодая еврейская интеллигенция»; «Еврейский национализм в Советском Союзе».

В последнем разделе автор сообщает: