Большая тайна Малого народа

Существует уже старинная традиция такого «еврейского диссидентства». Вероятно, она начинается еще со знаменитого Д’Акосты (XVII в.). Брафман, авторы сборника «Россия и евреи», Анна Арндт. Уже в послевоенное время – С. Марголина. Она пишет, например, о бестактности современных евреев, слишком громко стонущих о преследованиях, якобы переживаемых ими:

«В сравнении с кровавыми столкновениями в Нагорном Карабахе, повешенными узбекскими детьми и разорванными на части женщинами, в сравнении с замерзшими в снегу осетинскими грудными младенцами, еврейский вопрос с размазыванием антисемитизма и погромными фантазиями не занимает слишком видного места. Солидный моральный капитал, приобретенный евреями в связи с Освенцимом, по-видимому, растрачен. Мир тоже имеет теперь право относиться к евреям, как ко всем другим народам. Судьбу евреев нельзя отрывать от судьбы других народов, борьба за права евреев не прогрессивнее борьбы за права других народов».

Так же и Топоров:

«И все же существует некая национальная паранойя, заставляющая евреев всячески раздувать мимолетную, уже минувшую или вовсе мнимую опасность, самым пагубным для себя образом, пренебрегая по времени опасностью подлинной».

Наконец, Шахак просто с отчаянием пишет о превращении Израиля в тоталитарное государство:

«Исторический иудаизм и два его наследника, ортодоксальный иудаизм и сионизм, оба являются заклятыми врагами концепции открытого общества в применении к Израилю».

Он призывает пересмотреть отношение к «еврейскому прошлому», признать существование «еврейской исключительности» и даже адресует той идеологии, на которой и то, и другое основывается, призыв Вольтера: «Раздавить гадину!»

Было бы чудесно, если бы некоторый духовный переворот внутри еврейского народа устранил давление международного еврейства, которое мы испытали в течение протекшего века: «хождение во власть», отношение к нашим жизненным ценностям как «бутафорским яствам». Но ни один народ не может полагаться на то, что решение его проблем само придет извне. Поэтому, надеясь на то, что известные нам публицисты отражают широкое течение еврейской мысли, русские могут в вопросах, касающихся их будущности, рассчитывать только на свои силы.

5. Конечно, в теперешнем положении России вообще звучит горькой иронией – говорить о каких-то русских силах. Но надо надеяться на то, что всеми пережитыми катастрофами русский народ все же не убит, а только сбит с ног и постепенно приходит в себя.

К тому же, главная сила, которой сейчас придавлена Россия, – денационализировавшееся общество Запада, международный финансовый капитал с центром в США и такими орудиями, как НАТО, – сама переживает глубокий кризис. Упадок духовного творчества – и художественного, и научного, – падение роли национальных государств, рост ощущения «конца», грозящей гибели – атомной ли войны, перенаселения ли или экологического кризиса, – наконец, глубокий финансовый кризис и рост терроризма (а, может быть, терроризм и есть попытка скрыть финансовый кризис) – все это признаки конца того типа цивилизации, который сложился в Западной Европе и США. XXI в. неизбежно будет свидетелем падения этого цивилизационного типа: примером такого внезапного распада было разрушение Советского Союза. В последней своей работе я подробно проанализировал аргументы, подтверждающие неизбежность этого исхода. Тогда бремя, давящее Россию, несравненно уменьшится и появится вероятная возможность самим определять свою судьбу. Именно такое предположение дает, во всяком случае, основание для продолжения жизни и усилий:

Пусть бой и неравен, борьба безнадежна.
Над нами светила молчат в вышине,
Под нами могилы – молчат и оне.