Большая тайна Малого народа

«Антисемитизму, ненависти к евреям, с еврейской стороны противостоит великая ненависть ко всему нееврейскому: как мы, евреи, о каждом нееврее знаем, что он где-нибудь в уголке души антисемит и должен им быть, так каждый еврей в глубочайшей основе своего существа ненавидит все нееврейское.

Эта великая «еврейская ненависть» один раз нашла в литературе воистину гениальное отражение: Шейлок Шекспира. Сквозь все преувеличенное, соответствующее характеру комедии, мы видим главное: перед нами еврей и более того – ненавидящий еврей.

Конечно, никогда, может быть, не существовало еврея, жаждавшего куска мяса из груди Антонио. Наверняка, никакой еврей не одержим сейчас нероновскими мыслями: «Все бы нееврейское в одну шею – а нам бы нож в руки». Наверняка, множество попыток «сближения», «ассимиляции» столь же серьезно воспринимались с нашей стороны, как и трагические еврейские мысли – с другой стороны. Но несмотря на все это, ни для какого нееврея слово «еврей» не звучит безопасно, как и для каждого еврея слово «гой», что не является оскорблением, но несомненным знаком разделения. Будем честны: нееврейство, как бы высоко мы ни ценили отдельного нееврея, как бы мы с ним ни дружили, нееврейство, как безличную массу, как дух, как сферу деятельности, культурное единство, каждый из нас ставит – кто может здесь возразить? – ниже еврейства! Я думаю, можно доказать, что в еврействе есть движение, являющееся зеркальным отражением антисемитизма. Это я и называю «великой еврейской ненавистью».

Я не уполномочен говорить от имени еврейства; возможно, на эти темы я еще ни словом не перекинулся ни с одним евреем; но это умолчание часто юридического характера: на самом деле, ничто во мне так не живо, как эта уверенность, что если существует нечто, объединяющее евреев всего мира, так это вот эта великая, возвышенная ненависть.

Я думаю, я должен уточниться от того, чтобы указать научные основания, например, исторические или психологические. Я ощущаю эту ненависть, эту ненависть против чего-то безличного, неухватываемого, как часть моей натуры, созревшую во мне, за развитие и рост которой я должен считать ответственным какой-то закон природы. Ибо это кажется мне ядром человеческого существа – осознать свою природу и стоять за нее.

Нас считают опасностью для Германии. Конечно, это так, это столь же достоверно, как и то, что немецкий дух – опасность для еврейского. Но можно ли от нас требовать, чтобы мы покончили самоубийством? В истине, что сильное еврейство опасно для всего нееврейского, никто не может сомневаться. Все попытки определенных еврейских кругов доказать обратное столь же трусливы, сколь и комичны! Но еще более странно выглядит, когда неевреи совершенно серьезно обращаются к нам с требованием отказаться от нашей естественной ненависти и ожидают от нас сдержанности, скромности и смирения».