Читаем Большая Тюменская энциклопедия. Тюмень и и тюменщики полностью

Большая Тюменская энциклопедия. Тюмень и и тюменщики

Хотя, конечно, можно бы и понапридумать всякого: и людей, проживающих там, и нравы и обычаи, там царящие, и случаи из тамошней жизни, и даже секретную взлетно-посадочную базу марсиан и таблички ронго-ронго, хранящиеся у одного старичка, который один из немногих выживших атлантов, исполняющих свою зловещую миссию; и это можно, и это, в общем, было бы вполне занятно, и я, со временем, буду позволять себя такими шутками побаловаться.

Но — не теперь.

Ибо прежде, чем сочинять о некоей реальности художественную неправду, ее нужно описать средствами, пусть и не слишком художественной, но правды. Поэтому — вот вам описание моего одного-единственного раза пребывания в местности «Войновка», которая однажды все же имело место.

Ничего особо увлекательного в этом описании нет, и единственно, собственно, зачем оно здесь сообщается — в целях демонстрации, что автор этих строк стремится писать не просто правду, но и всю правду. В частности, взявшись писать о Войновке, он стремится не просто сообщить о ней то, что он о ней знает, но и — сообщить абсолютно все, что он знает.

Пожалуйста, это абсолютно все излагается далее.

Поздняя осень 1982-го или же начало весны 1983-го. Неизвестно чей день рождения на который автор этих строк приглашен неизвестно кем. Зима такая, что можно поверить тем, кто думает, что Тюмень расположена в Арктике. Огромная пустая неизвестно чья квартира с неизвестным, но очень большим количеством комнат, еще и пустых: почти без мебели. Во всех них сидят люди и поют песни о том, что милая моя, солнышко лесное — это день рождения кого-то из университетских любителей КСП. И все, кто имеются здесь, — они поклонники этого КСП. За исключением автора этих строк, и еще одного человека, — Струкова А., который его сюда и зазвал, и который, наоборот, рокер. Но и он тоже поет в одной из комнат свои песни рок под гитару.

И он поет с невиданной силой напора песни музыки рок, которую тогда еще толком никто, а уж тем более кээспэшники, еще и не слышали, и он поет не просто песни музыки рок, а песни музыки панк и постпанк, которую тогда вообще никто в городе Тюмени не слыхивал, и он поет песни свои, и всевозможные зарубежные, которые только вчера услышал по радио, и сразу их пустил в обращение, а в качестве текста. Который он не запомнил, выкрикивая самодельную смесь из английских, русских и вообще тарабарских слов и выражений, и он поет песни также и всевозможных битласов и даже «Машины времени» с «Воскресеньем». Но только переаранжировав их так, что они звучат совершенным маршеподобным и всесокрушающим «Клэшем» или «Стрэнглерсом», и. самое главное, что среди присутствующих имеется и еще один персонаж, наличие которого уж никак нельзя было бы ожидать в кээспэшной компании

Это неизвестная особа женского пола в ослепительно белой блузке. Талант к описанию людской внешности у автора не очень силен, поэтому ограничимся следующим: среди всех остальных здешних кээспэшных мышек, она — все равно как среди них же была бы Мэрилин Монро со всеми своими параметрами, но только еще лучше. Сиськи ее велики и круглы. Глаза ее еще больше, и они черны. И они мерцают, глядя на Артyрку, непрерывным сонным восторгом.

М.Немиров, автор этих строк, глядит на это, скрежеща внутри себя зубами: такая — и так смотрит — и не на него, М.Немирова!

Он придумывает план: немедленно напиться до полного беспамятства, а затем набить Артурке рожу. Но ничего не выходит: водки крайне мало, напиться никак не получается, а затевать драку в не в совершенно пьяном виде, конечно, невозможно: автор этих строк не гопник какой-нибудь все-таки.

И, не имея больше сил это гадство видеть, М.Немиров, охуевая от обиды, среди ночи уходит в сорокоградусный мороз и тьму внешнюю без копейки денег и представления о направлении.

Но он не погиб во мраке.

Ибо люди в Тюмени отличаются наличием в них понятия по жизни, и первый же попутный автоводитель подвез его в нужном ему направлении — в общагу на улице Мельникайте, где он тогда бичевал.

И там он всю ночь ходил по коридорам, как дурак, страдая от обиды.

А бардов с тех, которых и раньше-то не любил, уж совсем невзлюбил. Козлы! Сорок рыл народу пьют две бутылки сухого! Да по рублю бы каждый скинься, вот и три водяры, я сам на тачку сгоняю — убеждал их М.Немиров, а на него смотрели, как на безумного идиота.

— Жалкие ничтожные люди и вялые создания, — таков был окончательный вердикт М.Немирова относительно бардов и КСП во всех его проявлениях.

Относительно же той, таинственной, замечательной, следует сообщить — впоследствии выяснилось, что это была Белова Е., о ней — см.

Вот каково абсолютно все, что автор этих строк может сообщить о примыкающем к Тюмени поселке Войновка —

17 февраля 1997, вторник, 16:17.