Большая Тюменская энциклопедия. Тюмень и и тюменщики

Сева Грач, человек, бывший у Майка менеджером, привез ее на какое-то предприятие, который Майк сторожил ради заработка, и еще из-за того, что советская требовала от всех, находящихся под ее властью, чтобы они состояли на хоть какой-нибудь ей службе. Она приходит туда, приведенная Грачом: проходная, за ней комнатка сторожа, в которой все как положено — стол, стулья, диван, сумрачный мужик в замасленной фуфайке, валенках, шарфе и треухе. Обнаруживается: этот угрюмый мужик и есть пресловутый Майк.

— Простыл, — поясняет он сиплым голосом.

— А вот мы тебя подлечим! — радостно сообщает ему Грач, и вынимает бутылку портвейна, а Майк вынимает в ответ стаканы, и они наливают, впивают. После чего Сева начинает представлять Гузель, а та вдруг чувствует, что у нее совсем зашумело в голове, и она —, и она и говорит:

— А вот я вижу, у вас диван — можно, я чуть-чуть вздремну?

Изумленный Майк отвечает, что да, конечно, пожалуйста, и Гузель ложится спать, а Майк с Севой продолжает пить эту, и потом вторую, обсуждая всякие вопросы, а потом Гузель наконец просыпается, спрашивает, сколько времени, и, узнав, что около двенадцати, вскакивает и, с криком, что она же на электричку опоздает, убегает.

Такова история того, как Гузель брала интервью у Майка.

6. Комментарии:

Я боюсь спать, наверно я трус —

клинически точное описание похмелья: ужас как хочется спать — и ужас как страшно уснуть: ибо во сне можно и умереть.

(Впрочем, в те времена Немиров давал совершенно иную интерпретацию смысла этой фразы. Он интерпретировал её так, что мол боюсь спать из-за того, что опять ты, паскуда, проникнешь в мои сны, и —)

Тут пока остановимся: 22 декабря 1997, 22:32.

Майнхоф, Ульрика

Немка, ультралевая деятельница мировой истории. В 1968 году со своим бойфрендом по фамилии Баадер организовала ультралевую организацию «Rot Armee Fracktion» («Боевое подразделение Красной Армии») и в 1968-77 годах пыталась организовать мировую пролетарскую революции по маркистско-маоистскому и троцкистскому образцу, действуя в основном методами террора: например, забросав бутылками с зажигательной смесью самый большой и битком набитый народом универмаг во Франкфурте-на-Майне — пускай буржуазные свиньи на своей шкуре почувствуют, каково приходится борющемуся народу Вьетнама под американскими бомбежками.

И почти десять лет их никак не могли поймать. Но в 1977 все-таки поймали, приговорив к пожизненному заключению; в тюрьме почти все они покончили коллективным самоубийством.

Короче, бесы.

2.

Известный художник и мыслитель ультралевого направления А. Осмоловский придерживается иной точки зрения:

— Так и надо! — говорит он.

— Потому они в Германии и на прочем западе и жируют: что их буржуи бздят и понимают: если не будут с людями делиться — просто их будут убивать, как свиней. Так и у нас нужно — ибо добром эти Березовские фиг поделятся, а так и будут только воровать и красть, а краденые деньги прохуяривать в кабаках Лас-Вегаса, как сейчас. И нужно организовать боевые отряды, которые будут писать буржуям ультиматумы: такого-то в течение недели перевести 30 тысяч долларов — детскому дому номер —, 30 тысяч — раздать пенсионерам Восточного Дегунина, по 200 долларов в руки; 30 тысяч — выдать новейшим художникам согласно предоставленному списку. Об исполнении отчитаться по телевизору. А нет — взорвем на фиг ваш магазин. И, если нет — действительно, взорвать.

3.

Так примерно рассуждает А.Осмоловский, в чем с ним последнее время солидаризируется и А.Тер-Оганян: и уведомлять директора завода Н.: если он не выплатит немедленно рабочим зарплату — убьем его самого, а еще лучше — сначала жену, а потом детей. И тогда быстро засуетятся! И миллион раз подумают — стоит ли деньги рабочих прогуливать на Канарах.

(При чем здесь жена и дети? А притом, что если жрете и пьете на ворованные деньги — значит соучастники, и значит — тоже отвечайте.)

Точка зрения довольно увлекательная.

Непонятно только, зачем приплетать к ней Маркса, Ленина, Троцкого, Мао, Че Гевару, красный флаг и все прочее; нужно сразу называться «Благородными Разбойниками» и «Неуловимыми Перераспределителями».

25 декабря, четверг, 22:32. Деньги мы от «Лукойла» наконец получили, в понедельник — а сегодня их уже и нет. Оказывается, 100 долларов — это очень мало денег: всего и хватило на не очень сильно выпить и закусить на радостях, да на марки и телефонные жетоны, да на ботинке птичке — на дворе до минус двадцати, а ночью и до минус тридцати, и ходить в ботинках мало того, что демисезонных, но еще и очень рваных, так что голыми считай ногами на лед, — увы, совсем невозможно.

Правда, они — «Лукойл» — обещают еще дать такой работы — корректуру «Большой Советской Энциклопедии», и даже, может быть, еще в этом 1997 году. Это было бы чрезвычайно хорошо. Я посчитал: для жизни хоть и очень впритык, но более-менее терпимый, нам нужно на двоих 100 долларов в неделю: как раз столько, сколько мы и можем зарабатывать у «Лукойла», если у них эта работа не кончится.

4.