Большая война России

Однако восприятие сестры милосердия за годы войны претерпело существенные изменения. Почтительное отношение к женщине, терпеливо выполняющей тяжелый патриотический и христианский долг, постепенно вытеснялось, хотя и не полностью, иными образами. Это было характерно не только для России. В культурах разных стран медицинская сестра, казалось, преодолевала традиционные границы распределения тендерных ролей, она становилась опасной фигурой, подрывавшей тендерную структуру общества^{295}.

Образ «белых ангелов» (заголовок появившегося в те годы стихотворения Аполлона Коринфского), распространенный в начале войны, постепенно уступает место иным визуальным репрезентациям сестер милосердия. Первоначально на художественных изображениях сестры милосердия напоминают монашек; одновременно несколько художников создают картины, которые носят почти одно и то же название: «На святой подвиг», «На святое дело», «На подвиг» (среди сестер милосердия в действительности было известное число инокинь). Для художника Михаила Васильевича Нестерова юная сестра милосердия, помогающая раненому солдату, становится одним из символов Святой Руси^{296}.

Затем на страницах иллюстрированных журналов появляются фотографии совсем других сестер милосердия, грубоватых и энергичных молодых женщин в кожаных куртках. Их волосы кокетливо выпущены из-под темных косынок, руки они держат в карманах (такая поза, очевидно типичная, фиксируется на нескольких фотографиях и рисунках). Картины такого рода украшают даже обложки иллюстрированных изданий^{297}. Подобные образы предвосхищают воинственную репрезентацию активных участниц Гражданской войны, сражавшихся на стороне разных лагерей. Огрубление образа сестры милосердия в данном случае явно бросает вызов традиционной тендерной репрезентации женщины на войне, однако оно не ставит непременно под вопрос ее нравственность, патриотизм и профессионализм. Напротив, образ становится более реалистичным и живым: невиданная страшная война требует принципиально новых тактик репрезентации женщин на войне. Сестра милосердия в кожаной куртке демонстрирует свою фронтовую лихость, привычку к опасностям и трудностям, постоянную готовность выполнять свой тяжкий подвиг на поле боя. Однако образ «белого ангела», терпеливо и кротко выполняющего ежедневный «святой подвиг», вытесняется и другими образами. Довольно скоро поползли и слухи о легкомысленном поведении сестер Красного Креста, об их романах с офицерами.

Эротизация образа сестер милосердия

Еще во времена Русско-японской войны ходили разговоры об аморальном поведении сестер милосердия. Показателен анекдот того времени: «Японцы согласны отказаться от Порт-Артура, но условия нам: найдите пять попов не пьющих, пять интендантов взяток не берущих, пять студентов не битых, пять мужиков сытых, пять сестер не пробитых»^{298}. Но в годы Первой мировой войны солдаты порой противопоставляли наиболее распространенные пороки этих двух военных конфликтов начала XX века: «…японскую войну их благородия пропили, а эту с милосердными сестрами <…> прогуляли». Уже в конце ноября 1914 года некий поляк сообщал своему соотечественнику об «офицеришках», которые якобы «всеми силами стараются удирать от пули и под разными предлогами отлучаются в Варшаву для забавы с сестрами милосердия»^{299}.

В августе 1915 года некий военнослужащий, находившийся в рядах действующей армии, счел даже нужным заступиться за репутацию сестер милосердия. В частном письме он писал: «Удивительный народ наши солдаты. То же скажу и об офицерах и о сестрах. Много, конечно, про них говорят дурного, но больше ерунду. Сестре обыкновенно ставят в вину, если она поболтает с офицером, или пройдется с ним по улице, а забывают, что они выносят, когда есть работа»^{300}. Автор опровергал слухи, с его точки зрения, безосновательные, которые, очевидно, были весьма распространены: «Много говорят». Можно предположить, что толки о распущенности сестер милосердия имели широкое хождение.

Писали современники об этом действительно немало. Санитар Красного Креста сообщал в своем письме в июле 1915 года: «Днем процветает пьянство, а ночью офицеры проводят время с сестрами <…> Упомяну и о передовых отрядах. Нет такого отряда Красного Креста, где бы не было веселого дома, на который тратят наши трудовые гроши, пожертвованные на Кр. Крест»^{301}.

Подобные образы кокетливых сестер милосердия, сопровождавших власть имущих на фронте и в тылу, получили дальнейшее распространение среди российских солдат. Негативное отношение к сестрам милосердия нашло отражение в армейском фольклоре. В стихотворении «Германско-русский бой», которое ходило на фронте по рукам в списках, эта тема получила развитие: