Большая война в Европе: от августа 1914-го до начала Холодной войны

Общественное мнение стало серьезно влиять на внешнюю политику всех стран, сужая поле для маневра правительств ссылкой на большей частью надуманные «национальные» интересы.

Все это стало придавать европейским кризисам в начале XX века собственную динамику, часто выходившую из-под контроля военных и дипломатов. Впервые блоковый автоматизм сработал в 1909 году, когда Австро-Венгрия аннексировала оккупированную ею с 1878 года Боснию и Герцеговину, а протест России был подавлен фактическим германским ультиматумом. В Петербурге были раздосадованы пассивностью Англии и Франции, хотя сама внешнеполитическая комбинация, приведшая к кризису (попытка «обменять» согласие на аннексию на свободу рук в вопросе о проливах), была затеяна Петербургом без предварительных консультаций с союзниками.

После боснийского кризиса интересы обоих блоков сталкивались вокруг Марокко и итогов Балканских войн 1912–1913 гг. И опять России приходилось идти на попятную перед лицом германо-австрийского блока, в том числе и из-за незаинтересованности Англии и Франции в балканских делах. Напористое и ультимативное поведение Австро-Венгрии и Германии объяснялось тем, что при тогдашнем соотношении сил между двумя блоками и осознании неизбежности столкновения ситуация представлялась Берлину выгодной для начала войны. Предполагалось, что к 1917 году Россия резко усилится в военном отношении и сможет диктовать свою волю Тройственному союзу, не опасаясь конфликта с ним. От войны Германию удерживала лишь неопределенная позиция Англии. В Берлине были уверены, что германской армии удастся разбить Францию и Россию, но в случае вмешательства Великобритании на стороне последних шансы на успех уравнивались.

Ключевую роль Великобритании наиболее остро сознавали в Петербурге и предлагали в начале 1914 года превратить Тройственное согласие в оформленный блок, заявив об этом публично. Россия справедливо считала, что этот шаг ликвидирует воинственность немцев. Однако Великобритания отказалась от подобного предложения и не торопилась оформить союзнические отношения хотя бы с одной Россией.

Такая позиция Лондона вынуждала Петербург постоянно идти на уступки австро-германскому блоку в балканском урегулировании (по вопросу о границах Албании и Сербии, выходу Сербии к Адриатическому морю и т. д.). Такая линия российского МИД резко критиковались практически всеми газетами страны, как капитулянтская. Все чаще выражало стремление к твердой позиции и военное руководство страны, заверяя Николая II, что армия готова к большой войне. Кстати, вопреки широко распространенному в историографии мнению о «неготовности» России к Первой мировой войне, военные были правы. Российская армия мирного времени 1914 года превосходила вооруженные силы Германии и Австро-Венгрии вместе взятые. Не уступала российская сторона немцам и по оснащению своих войск современным оружием. Превосходство Германии в тяжелых орудиях объяснялась лишь тем, что немцы готовились к прорыву эшелонированной французской линии укреплений. Все державы исходили из краткосрочности будущей войны (максимум полгода), основываясь на опыте франко-прусской и Балканских войн. Для подобного конфликта, как и показала Первая мировая война, Россия была полностью готова, но общая экономическая отсталость страны делала практически невозможной длительную войну, что и засвидетельствовал ход военных действий с Японией в 1904–1905 гг. Наиболее слабым местом русской армии был не недостаток сил и средств, а полнейшая некомпетентность высшего командного состава, что было следствием общего сословно-бюрократического характера режима страны. Забегая вперед, следует отметить, что разгром русских войск в Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914 года произошел в условиях подавляющего превосходства российской стороны и стал следствием преступных ошибок русского командования.

Таким образом, в 1913 – начале 1914 года внимание всей Европы было приковано к Балканам, где продолжалось урегулирование итогов Балканских войн, сопровождавшееся соперничеством Австрии и России. Однако ход дипломатических переговоров был вполне успешным и казалось не давал повода к войне. Мобилизационные меры России и Австро-Венгрии в начале 1913 года были достаточно быстро отменены по итогам взаимных консультаций.