Большая волна в Канагаве. Битва самурайских кланов

Ты вырос в деревенской общине, и вы, конечно, почитали своего старосту и подчинялись ему, а как же иначе, ведь он потому и стал у вас старостой, что вы его уважали и готовы были ему подчиниться. Ваш долг был слушаться и почитать его, а староста выполнял свой долг перед вами – разумно и бережно управлять вашей жизнью.

Но сколько людей жило у вас в деревне? Наверняка меньше, чем ягод на молодой вишне, только начавшей давать урожай. А теперь представь себе, какое количество деревьев растет в княжеском саду, и за всеми нужен присмотр, все они нуждаются в уходе, дабы не болеть, не сохнуть, но каждый год цвести и приносить плоды.

Как тяжелы обязанности садовника! И если его деревья еще вздумают расти, где и как им захочется, то садовник может не справиться. Сад погибнет, садовник потеряет свое лицо. Смерть страшна, а жизнь человека, потерявшего лицо, невыносима. Неизвестно, кому хуже: тому, кто мертв, или тому, кто живет невыносимой жизнью.

Потому, снова говорю я тебе – должно всем исполнять свой долг! Наш князь правит нами достойно и умело: он защищает нас, следит за порядком, входит в рассуждение спорных вопросов, заботится об общем хозяйстве, – великие боги, какое множество дел у князя! От своих великих трудов он поседел раньше срока, он изранен в боях, но не теряет мужества.

Помимо прочего, не забывай, Такэно, что князь втрое старше тебя; по жизненному опыту ты перед ним младенец, а он в отношении тебя – глубокий старик. К старикам же надо относиться почтительно не только из уважения к их заслугам, но и преклоняясь перед мудростью старцев. Старики бывают странными, но не бывает глупых стариков, ибо устами их говорит не ум, но время, а время выше ума, также как вечность выше времени… Однако ты зеваешь, Такэно? Тебе скучно?

– О, нет, уважаемый дедушка Сотоба, – поспешно подавил зевок Такэно. – Просто я не выспался.

– Хорошо, Такэно, я не буду утомлять тебя скучными словами, раз ты и сам все знаешь… Княжеский дворец уже виден.

* * *

Во дворце к князю можно было попасть длинным или коротким путем. Длинный путь вел через кружную анфиладу комнат, одна красивее другой, проходил через три великолепных внутренних дворика и заканчивался в зале для приемов, который по своей отделке считался непревзойденным во всей стране. Длинным путем к князю водили послов, которых надо было поразить величием дворца правителя; так было принято повсюду, и князь признавал это разумным. Но неразумным было вести по длинному пути своих людей, и уж совсем глупо было вести по этому пути гонцов со срочными вестями, поэтому существовал короткий путь через помещения для слуг, хотя и неприглядный, но заканчивающийся в личных комнатах князя.

Длинный путь во дворце называли «красивым», короткий – «быстрым». Такэно и Сотобу привели к князю по «быстрому пути».

– Следуй моему примеру, – шепнул Сотоба у дверей в княжеские покои.

Двери раздвинулись. Сотоба сделал два шага вперед и пал ниц.

– Мир вам, мой господин, – произнес он.

Такэно в точности повторил это.

– А, Сотоба! – услышал он низкий мужской голос. – Ты привел мне своего юнца? Мне доложили о нем. Ну-ка, посмотрим на него! Подойдете ближе.

Сотоба подполз к невысокому помосту, на котором сидел князь, несколько раз поклонился в землю, а потом сел, скрестив ноги и наклонив вперед голову. Такэно повторил это, не смея поднять глаза на князя.

– Да он совсем молодой! – раздалось восклицание. – Сколько ему лет?

– Скоро исполнится семнадцать, мой господин, – ответил Сотоба.

– Ха-ха-ха! Нет, я ошибся, он уже стар для того чтобы поступить на воинскую службу, – послышался хохот князя. – Мой отец впервые взял меня в поход, когда мне едва минуло двенадцать, а в семнадцать лет я одержал мою первую победу над врагом. А ты в каком возрасте взял в руки меч, Сотоба?

– В двадцать лет, мой господин.

– Как поздно ты начал служить, Сотоба! Но это не помешало тебе стать отличным воином; я помню, каким ты был бойцом, никто не мог одолеть тебя. О, я помню, как однажды ты сразил трех человек, сражавшихся с тобою!

У Сотобы покатились слезы по щекам.

– Мой господин не забыл этот бой? – сказал он, поспешно вытерев их рукой.

– Помню, говорю тебе, помню… Ну, а теперь я хочу потолковать с твоим молодым человеком.

Сердце Такэно бешено застучало. Он весь сжался, приготовившись отвечать на вопросы князя.

– Кто твой отец? – спросил князь резко и громко.

Такэно вздрогнул, но постарался не выдать волнения.

– Он был рыбаком… мой господин, – сказал Такэно.

– Он умер? – продолжал вопрошать князь в том же тоне.

– Да, мой господин.

– Давно?

– Да, мой господин.

– А твоя мать?

– Она тоже умерла, мой господин.

– Давно?

– Да, мой господин.

– А ты? Кто тебя воспитывал?

– Дедушка Сэн, мой господин.

– Кто он?

– Я не знаю. Он пришел в нашу деревню издалека, – сказал Такэно.

Князь издал короткий смешок.

– Что было потом? – спросил он.

– Наша деревня погибла.

– Ее разорили?

– Нет, мой господин. Ее уничтожила Большая Волна.

– Большая Волна? А, припоминаю, тогда погибло несколько деревень на побережье. Что сталось с тобой после?