Большая зачистка

Больше она трубку не поднимала, хотя звонки с перерывами продолжались. Вероятно, пьяный Западинский и в самом деле решил доконать ее.

Неожиданно в ее спальню, постучав предварительно, вошел Лева. Он подошел к тумбочке, дождался серии новых звонков и поднял трубку. Что он услышал, не имело значения. Видимо дождавшись паузы, во время которой абонент набирал полную грудь воздуха для новой порции грязи, Лева вежливо сказал:

– Ваша блистательная речь, господин Западинский, – Лева вопросительно посмотрел на Елену, и та кивнула, – полностью записана на пленку и будет обязательно вам продемонстрирована в судебном заседании. Вы желаете что-нибудь добавить? Нет? Благодарю, спокойной ночи, Виталий Борисович. До скорой встречи.

И положил трубку. Елена смотрела на него с детским восторгом.

– Вы действительно сумели все записать?

– Если бы! – поморщился Лева. – Не додули. Надо ж было магнитофон подключить. Дело копеечное, а вот не сообразили. Но все равно больше сегодня он вас беспокоить не будет. Спите.

– Вы не знаете, Лева, что означает слово «мочилово»?

– Вон вы о чем! На языке уголовников это значит убить, замочить. Отсюда и «мочилово» – это когда хана всем подряд, без разбору. Беспредел, одним словом. Видите, как ваш аристократ заговорил!

– С чего вы взяли, что он мой? – возмутилась Елена. – Просто он хам и ведет себя со всеми одинаково. Ладно, идите.

– С вашего разрешения, Лена, я должен позвонить.

– Звоните, кто вам мешает. Самое время. Она широко зевнула и погасила ночник.

Охранник, забрав с собой аппарат, вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь…

Плешаков ехал на Шаболовку в скверном состоянии духа. Во-первых, сказалась почти бессонная ночь, а во-вторых, неприятно подействовало известие о ночном звонке Западинского. Ну, все эти его угрозы и прочее – херня собачья, уверял себя Анатолий Иванович, но сам же и не верил внутренним уговорам, потому что знал также, что озверевший фраер бывает страшнее бешеной собаки. И еще портило настроение сознание того, что сам он – вольно или невольно – оказывается будто бы под колпаком у этого мерзавца. Иначе и не скажешь. Словно тот повсюду рассовал свои глаза и уши, и никуда от них не скрыться. «Мочилово» он, видишь ли, пообещал всем устроить! Ну-ну! И Анатолий Иванович приказал Лаврухину по всем направлениям деятельности принять дополнительные меры безопасности.

Ему понравилась реакция девочки, пославшей, как было доложено, своего покровителя по широко известному адресу. Это – очень хорошо, надо будет поторопить ее решение о переходе на работу в Ти-ви-си – отличная оплеуха этому сукиному сыну. Для начала. То ли еще будет!

Ехавший в переднем джипе Лаврухин передал водителю «мерседеса» об изменении обычного маршрута. Это он решил теперь постоянно делать в целях безопасности. Мало ли какому дураку придет в голову мысль выстроить на пути следования трех машин баррикаду и усадить за ней снайперов! Или неожиданный ремонт дороги затеять. Это все известные финты. Поэтому враг и не должен знать, каким путем движется Плешаков со своей охраной.

Машины прошли почти без остановки площадь Гагарина и теперь мчались к центру, к Калужской.

– Поворачиваем на академика Петровского, – скомандовал Николай.

Затем вскоре последовала новая команда:

– Идем по Донской.

Через короткое время машины выкатились на Шаболовку, вот уже и телестудия впереди, в двух шагах. И здесь случилась минутная заминка. Возле трамвайной остановки то ли две машины не поделили проезжей части, то ли задели пешехода, но транспорт, естественно, замедлял ход. А между движущимися черепашьими шагами машинами в обе стороны перебегал народ.

Сидевший на переднем сиденье первого джипа Лаврухин был предельно собран и вертел головой, как летчик-истребитель, на триста шестьдесят градусов. Краем глаза он заметил бегущего навстречу автомобильному потоку по самому краю тротуара невысокого, даже можно сказать, щупленького спортсмена в сером тренировочном костюме и такой же шапочке.

Николай не понял, что его привлекло в облике спортсмена. Ничего ведь особенного, просто весь серый, неприметный. Но ведь спортсмены, наоборот, обожают яркие цвета, всякие полосы и квадраты на куртках, зигзаги и молнии на шароварах. А этот – слишком уж необычный. Странный. И Лаврухин, помимо воли, стал наблюдать за ним. Но никакой агрессивности невзрачный парень не проявлял, на машины не глядел, жертву для себя как бы не высматривал.

Не добегая двух или трех автомобилей, свернул с тротуара и побежал наискосок, минуя трамвайную остановку. Лаврухин ничего и сообразить не успел, как парень миновал его джип и сунулся между задним бампером и радиатором следующего почти вплотную «мерседеса». Лаврухин живо приоткрыл дверь, стал ногой на подножку и обернулся в сторону убегающего парня. Вот он миновал второй джип охраны и начал набирать скорость.

Николай успокоился было, но его мимолетный взгляд скользнул по крыше «мерседеса» и обнаружил сзади, за синей мигалкой, странный плоский предмет. И находился он как раз над тем местом в салоне, где обычно сидел Плешаков.