Больше, чем друзья (ЛП)

К тротуару подъезжает такси, и Дин отпускает меня, чтобы открыть дверцу и помочь мне забраться внутрь. Как только я прижимаюсь к нему, и мы направляемся в стейк-хаус, он берет мои руки в свои и потирает их друг о друга. Затем он подносит их ко рту, чтобы подышать на мою кожу, согревая ее своим прикосновением.

— А как сейчас? Лучше? — он смотрит на меня своими синими радужками, которые пронзают мою душу насквозь.

На секунду у меня перехватывает дыхание, и я понятия не имею, что сказать, потому что мне не хватает слов. Жест Дина такой интимный и любящий. В такие времена, как сейчас, я хотела бы, чтобы мы могли стать чем-то большим, чем просто друзьями.

— Э-э-э, а-га, — бормочу я. Жар, исходящий от его рта, разжигает огонь под моей кожей. Я поворачиваю голову, чтобы выглянуть в окно, отчаянно желая отвлечься от эмоций, которые Дин всколыхнул в моей груди.

Ненавижу, когда у меня возникают вспышки влечения к Дину. Из-за него трудно не испытывать к нему никаких чувств, даже если это всего лишь сексуальное напряжение. Большинство девушек спрашивают меня, как я могу оставаться с Дином друзьями, не набрасываясь на него каждый день. Это нелегко.

Мы не разговариваем по дороге в ресторан, что меня вполне устраивает. Такая дружба, как наша, не требует слов.

Дин держит мою руку на своем бедре, пока камердинеры не открывают наши двери. Я даю водителю деньги прежде, чем Дин успевает открыть свой бумажник, что, не сомневаюсь, разозлит его. Он ненавидит, когда я за что-либо плачу, несмотря на то, что он знает, сколько денег у меня в трастовом фонде.

Я выскальзываю из машины, и Дин берет меня под руку, таща к тротуару.

— Ты должна была позволить мне заплатить, — рычит он.

— Он провез нас всего улицу. Стоило всего десять долларов. Я от этого не обеднею.

Он хмурится:

— Дело не в этом, Кэт.

Я дергаю его за руку, чтобы потащить к входной двери, и он подчиняется.

— Перестань делать из мухи слона из-за денег. Через несколько месяцев ты получишь свой бонус и достаточно денег, чтобы тебе больше никогда не пришлось о них думать.

— Будет не так уж и много денег, — говорит он, и его дыхание создает перед нами белое облачко. — Я играю в хоккей, а не в футбол или баскетбол.

— Твоей маме будет достаточно, чтобы перестать работать в закусочной, а тебе — купить машину и переехать в квартиру.

— Эй, может быть, мне нравится ездить на общественном транспорте. Ты когда-нибудь думала об этом?

— Никому не нравится ездить в автобусе с чуваком, который поздно ночью дрочит на заднем сиденье. Так что даже не пытайся убедить меня, что тебе нравится возвращаться домой, когда там этот чудак, занимающий все свободное место.

— Придурок Джерри — главный атрибут в автобусе шестьдесят седьмого маршрута, — ему трудно произносить эти слова без смеха.

Я хихикаю:

— Ты такой смешной.

— Тебе было бы без меня скучно, — он понижает свой глубокий голос до более чувственного тона.

Мы заходим в ресторан, украшенный деревянными вставками, и запах стейка наполняет мои ноздри, заставляя мой желудок урчать.

— Здравствуйте, — говорю я администратору, стоящей за большим дубовым столом. — Мы ищем вечеринку Болдуин.

— Вечеринку? — Дин приподнимает бровь, глядя на меня.

— Папа снял нам комнату для ужина, — говорю я ему, не желая раздувать из мухи слона.

Я выросла с большим количеством денег, чем вообще могла представить, что с ними делать, в то время как Дин и его мать трудились всю свою жизнь. Я часто чувствую себя виноватой за то, что у меня есть так многое, в то время как у них нет. Вот почему я хотела сделать что-то особенное для них обоих, хотя Дин понятия не имеет, что я для него запланировала.

Красивая брюнетка, одетая в цветастое платье до пола, окидывает Дина оценивающим взглядом, прежде чем сделать жест, похожий на приглашение к сексу. Он игнорирует ее, как обычно делает, когда мы вместе. Дин всегда вел себя так, как будто с нами в комнате никого нет.

Администратор ведет нас наверх, в отдельную комнату, где я нахожу трех из четырех своих братьев. Такер и Тео болтают между собой в углу комнаты, склонившись над одним из своих мобильных телефонов, и смеются. Близнецы большую часть времени пропадают в своем мирке, полностью отгораживаясь от нас. У них есть то, что я считаю их языком-близнецов, потому что их внутренние шутки, как правило, ничего не значат ни для кого из нас.

Дьюк, мой старший брат, закинул ботинок на колено и пьет виски из бокала. Они с папой разделяют свою любовь к спиртному, в то время как я даже не выношу его запаха.

— Мы здесь, — объявляю я, когда мы входим в комнату.

— Чертовски вовремя, — говорит Дьюк со своим обычным хмурым видом. Он встает со стула и ставит бокал, который держал в руке, на стол. Обхватив мою голову своей большой рукой, Дьюк ослабляет хватку, которой я держалась за Дина, и заключает меня в медвежьи объятия, от которых у меня сжимаются внутренности.

— Дэнни, — говорю я, целуя его в щеку.

Он стирает помаду со своего лица, делая вид, что ему противно его прозвище: — Тебе повезло, что ты мне нравишься, Кит-Кэт.