Больше, чем я просила

– Что? – Дарья прикрыла рот рукой. – О господи…

– Да, он ухаживает за ней, потому что больше некому, а Тата приехала сюда, чтобы переждать бурю.

– Боже мой, бедная девочка… – протянула Дарья, покачивая головой. – Получается, она никак не может смириться с тем, что её браку пришёл конец.

– Она верит, что его бывшая жена встанет на ноги.

– Такое, конечно, может случиться, а… если нет?

– Пока она не готова принять это «а если нет».

– Матвей, когда-нибудь она это примет…

– Примет, если его бывшая жена не встанет, а если встанет, то даже не сомневайся, она тут же убежит к нему.

– Братик, настоящая любовь благородна, – Дарья потянулась к его руке. – Ты должен это понимать…

– Не хочу я ничего понимать!

Матвей сложил руки и с шумом положил их на пианино вместе с головой. От его резких движений инструмент стал издавать неприятные на слух звуки, но Матвей слышал их слишком приглушённо, чтобы они начали его раздражать. Для него на тот момент существовало лишь нечто такое, что изменить ему было не под силу. Неумелого пианиста можно заставить прекратить играть, а вот повернуть обстоятельства так, как ему хотелось, он не мог. Как же ему хотелось вычеркнуть из памяти Тату. Чтобы он даже не знал, что такая девушка существует. Ему бы стало легче, но это было невозможно. Она есть! Она существует! И… не с ним.

– Не хочу я ничего понимать! – повторил он, уткнувшись в пианино. – И причём тут благородство? Даш, я счастливым хочу быть. И ни с кем, кроме неё себя таким не вижу. Я уже встретил ту, которая мне нужна. Да разве можно представить девушку, которая может подойти мне больше, чем она. Я бы её никогда ему не уступил, но он сделал это, когда мы с ней ещё не были знакомы. Я только одного не пойму, если она мне всё равно не достанется, зачем я тогда её встретил? Зачем мне так мучиться, Даш?

Матвей почувствовал руки сестры на своей голове и плечах. Он не мог понять, зачем она начала утешать его пока не ощутил собственные слёзы на щеках.

– Дорогой мой братик, самый лучший на свете, ну не убивайся ты так, прошу тебя… – почти прошептала Дарья нежнейшим голосом. – Ещё рано о чём-то говорить конкретно. Не спеши. Этот вопрос разрешается и пока ничего не ясно. Ты продолжай быть рядом с ней, а дальше жизнь сама расставит всё по своим местам, и ты обязательно найдёшь ответы на все свои вопросы.

Обнять сестру с её животом ему было проблематично, поэтому Матвей уткнулся в её колено и попытался высушить слёзы о грубую ткань её длинной юбки.

Конечно он успокоится. Конечно он возьмёт себя в руки. Конечно он примет всё так, как в конце концов разрешится. Но какой после этого станет его жизнь? Ему казалось, что кто-то поиграл с ним в жестокую игру, показав картинку с жизнью, о которой он не мог и мечтать, а потом посмеявшись спрятал картинку и злорадно наблюдал со стороны за его разочарованием.

– Спасибо тебе, сестрёнка, – проговорил он, поднимая голову с её колен, когда слёзы перестали течь. – Я рад, что рассказал тебе.

– Всё будет хорошо. Выпей чаю.

Матвей сделал несколько глотков из её кружки и вытер рукавом мокрое от слёз лицо. Взглянув на сестру, он заметил, что по её щекам тоже стекали тоненькие струйки слёз, а она, не обращая на это внимания, стала пытаться вытереть своими тонкими пальцами остатки его слёз.

Через пару минут Иван Иванович вышел из комнаты в сопровождении его мамы. Матвей сразу подбежал к ним.

– А где твой муж Алевтина? – спросил доктор. – У меня есть часик. Не могу упустить эту возможность и не поговорить с ним пока я здесь.

– Он на улице, чистит снег, – ответила она. – Когда выйдете из дома заверните за угол слева и найдёте его.

– Хорошо! Матвей! – доктор обратился к нему, положив руку на его плечо. – Я всё твоей маме объяснил. Всё будет хорошо. Прорвёмся! – он похлопал его по плечу и направился к выходу из дома.

– Спасибо… – проговорил Матвей и тут же подошёл к Алевтине.

– Мама, что он сказал?

– Не переживай. Он принёс лекарства и уколы. Слава богу, по уколам я спец. Самое главное, чтобы лечение подействовало.

– А как она сейчас?

– После укола расслабилась. Намучилась она из-за температуры. Она тебя кстати звала. Зайди, если она ещё не спит. Готовься выслушать тонну слов благодарности. Она оказывается и не помнит, что это ты нашёл её больную и принёс сюда. Когда я ей об этом рассказала, она была в шоке.

Впервые в жизни Матвей почувствовал, что принимать благодарность ему будет не в радость, а в тяжесть.

***

Алевтина ждала с улицы мужа. Фёдор должен был вернуться с дровами. Он всегда приносил с собой много брёвен, и Алевтина знала, что это занятие вымотает его, и он сильно проголодается. Поэтому она заранее обжарила с двух сторон два больших ломтя хлеба и положила между ними кусок копчёного сала.

Когда Фёдор вернулся, сбросив дрова у двери, то в первую очередь зашёл на кухню. Алевтина ждала его сидя, за столом.

– Фу… как же я запыхался, – протянул Фёдор, убирая с лица угольного цвета волосы, слипшиеся от пота. – Наверное, старею. С каждым годом мне всё труднее справляться с походами за дровами.