Больше, чем химия

— Тогда Геку. Он сегодня тоже в городе болтается. — Она бросила быстрый взгляд на Кольку. — Ты присмотри за ней, чтобы чего не учудила. — Кивнула она ребенку и так же резко повернулась к стражу правопорядка. — А ты мил человек проводи-ка меня к начальству от греха подальше. А то я от него беременна, еще неделя и все, аборт делать будет поздно.

— Н-но…. — Паренек посмотрел на Машкин абсолютно плоский живот. — Нельзя же.

— Я про то и говорю. Нельзя таким размножаться. Лично мне одного ребенка выше крыши. Он тут на днях и так из арбалета чуть одну… гражданку не подстрелил. — Посетовала она. — Так что если рожу, то дитятку на воспитание тебе отдам.

— М-мне? — Опешил парень.

— Тебе. Твоему начальству ж некогда, а ты мне помешал вовремя сказать все, что я думаю тому, кто всю приятную работу сделал. — Начала глумиться она. — Веди, говорю.

Полицейский что-то прикинул в уме, сделал обреченное лицо и отступил в сторону, давая Марье пройти. Сам же двинулся следом.

— Она легче стала относиться к беременности. — Вслух заметила я.

— Ага. — Буркнул Колька. — Тут на днях сказала, что, если бы ей еще один ребенок в лесу попался, она бы и того прибрала. — Печально поведал он мне.

Я тут же встрепенулась.

— Думаешь, что тебе меньше внимания перепадать будет? — Сразу просекла я.

Колька покраснел и вперил взгляд в пол.

— Она же меня еще не всему научила. — Он сел рядом и шаркнул ножкой по полу.

Я задумалась.

— Коль, а как ты думаешь, когда тетя Кира маленьких родила, то Дарьку любить перестала? — Спросила его.

— Нет. — Тут же помотал он головой. — Но они же родные.

— Родные. — Кивнула. — А дядя Гек тоже Дарьку любить перестал, когда у него свои родились?

Колька выпучил на меня глаза и спросил:

— А Даринка разве не его?

Я запоздало шлепнула себе по губам. А хотя чего уж там, все равно бы кто-то рассказал. Деревня же.

— Официально она его дочь. Но родилась она от другого человека. — Пояснила. — Только не говори никому.

Николай кивнул с серьезным лицом, осознавая всю важность секрета.

— Думаете, мама Маша будет так же со мной заниматься, если еще кого-то… найдет? — С надеждой спросил он.

— Она же тебя любит. Конечно, она будет с тобой заниматься. — Попыталась донести до ребенка.

На лице Коли отразилось сомнение, которое быстро развеялось… звуками выстрелов где-то неподалеку.

— Мама! — Парень соскочил со скамейки, но я успела перехватить его поперек живота. Все же силы во мне пока больше будет.

— Сиди. Марья сказала ничему не удивляться. — Припомнила.

Одной рукой придерживая Кольку, второй достала телефон и набрала номер Геннадия.

— Настя? — Удивился Корсаров моему звонку.

— Ген, мы в отделении полиции сидим… с Колькой. Марья ушла к начальнику и там… стреляют. — Быстро рассказала я.

— Твою…! — Выругался он. — Так, будьте на месте. — Он вздохнул. — Сейчас Шулетову позвоню. Одному мне не справиться. Смотри, чтобы она там ничего не взорвала и никого не убила.

Снова ждать…. Там не понятно, что с Пашкой случилось. А теперь еще и с Машкой. И как я должна за ней присмотреть, если за ней целая военная часть присмотреть не смогла?

Додумать я не успела, потому что в глубине коридора раздался громкий мат в мужском исполнении и лязг.

— Да ты-ы…! Да я тебя в обезьянник с уголовниками посажу! — Заверещал голос.

— Так мне туда и надо. Русским же языком попросила меня туда отвести. — Послышался веселый Машкин голос.

Я придержала Кольку за руку, когда к нам вышла процессия во главе с Догилевой, чьи руки были скованы наручниками за спиной. За ней, громко матерясь, шел статный гладковыбритый мужчина, ровесник нашего Савельича. Еще один полицейский с рассеченной бровью и разбитой губой шел следом. А за всеми ними показался уже знакомый мне паренек.

Марья, проходя мимо нас, улыбнулась и подмигнула. Так, значит у нее все под контролем. Колька тоже заметно расслабился. Вся процессия скрылась за зеленой металлической дверью, которая изнутри тут же закрылась на засов. Где же Корсарова носит так долго?

Ждать пришлось еще полчаса. За это время те же мужчины в форме вновь прошли мимо нас дальше в коридор и скрылись за его поворотом. Паренек скользнул в неприметную дверь, ведущую в каморку с окошечком.

Колька беспокойно ерзал на месте, но молчал. Страж закона на нас опасливо поглядывал из окошка и тоже молчал. Мне молчать было тяжело, потому что когда я нервничаю, то непроизвольно начинаю что-то напевать себе под нос. Ладно хоть не во всю ширину горла. А то голос-то у меня есть. И слух тоже. Но это не всегда совпадает.

Наконец, дверь с улицы открылась, впуская в помещение… Евгения Лаврентьевича при полном параде. Обычно мы привыкли его видеть в простом камуфляже, а тут и китель, и фуражка…. За ним вошел Артур Измайлов, тоже разодетый, как на парад. Следом появился невзрачный Геннадий, который потерялся на фоне действующих офицеров.

Выскочивший из каморки полицейский тут же вытянулся в струнку, разглядев вошедших. Шулетов же, не обращая ни на кого внимания, подошел к нам с Колькой. Потрепав мелкого по белесой шевелюре, он негромко спросил.

— Марья где?

— В камеру отвели. — Шепнула я.