Больше чем любовь

Решив, что его необходимо немедленно покормить, я бросилась на кухню и налила в блюдце молока, в которое корги тут же опустил лапу и разбрызгал все на пол. Я снова стала убираться. Затем я решила сходить за кормом для щенка в магазин. Но, вдруг неожиданно вспомнив, что Ричард уезжает на несколько дней на север, я сразу же забыла и про Джона, и про его корм. Ведь, собственно говоря, Ричард пришел ко мне, чтобы попрощаться перед отъездом.

— О, дорогой! — проговорила я и взяла его за руку.

Он обнял меня:

— Я все ждал, когда же и мне достанется твой поцелуй.

— Как долго тебя не будет?

— Скорее всего, я вернусь в четверг, и у меня еще будет несколько важных встреч.

— И когда мы увидимся?

— Я бы хотел приехать к тебе в четверг на ночь, а потом еще провести вместе уик-энд. Марион, к счастью, снова уезжает на выходные, и я не вижу причины, которая помешала бы нам съездить в Нью-Форест.

— О, здорово! — воскликнула я.

Он снова обнял меня. Теперь я чувствовала себя спокойной и счастливой. Я могла провести несколько дней одна, потому что знала — очень скоро Ричард приедет ко мне и мы опять будем вместе.

— Знаешь, я получил сообщение от Иры. Она неважно себя чувствует, поэтому нам не мешало бы съездить во Фрейлинг навестить ее.

— Ты знаешь, как я люблю Фрейлинг, — мягко сказала я.

— Да, Фрейлинг и «Озеро», — пробормотал он.

— Это наше, — сказала я.

— Да, это всегда будет принадлежать нам, — отозвался Ричард и, повернув к себе мое лицо, поцеловал в губы.

Этот поцелуй внезапно был прерван истошным воплем, раздавшимся из-под дивана. Джон застрял там и никак не мог выбраться наружу.

Мы оба сразу бросились ему на помощь. Я сразу развеселилась и почувствовала радость оттого, что теперь у меня была собака.

— Ему надо купить ошейник и поводок, — горячо заговорила я. — Кроме того, надо приготовить место, где он будет спать. А мы сможем взять его с собой на выходные, Ричард?

Он молча стоял и смотрел на меня.

— Я рад, что он тебе понравился, — грустно улыбнулся Ричард.

Глава 20

Джон просто спас меня от одиночества в ближайшие несколько дней и заставил поглядеть на мир совершенно другими глазами. Теперь со мной всегда кто-то был. И каждый день я выгуливала его в парке.

Обычно он спал в корзинке, но иногда забирался на мою кровать, особенно если на улице было холодно. Вместе с ним мы шли завтракать, обедать и ужинать, и я никогда не могла отказать ему в лакомом кусочке. Джон требовал постоянного внимания и заботы. Он везде оставлял свою шерсть: на коврах, на диване, на моей одежде. Я расчесывала его и поила лекарствами. Пару раз его чуть не сбила машина, отчего я едва не получила сердечный приступ. Но я обожала его. Он стал частью моей жизни. И жизни Ричарда. Джон тоже отвечал нам любовью и преданностью.

Джон миновал одну за одной все болезни, которые полагалось перенести таким щенкам, каким был он. Но однажды он заболел чумкой, и я испугалась, что мой корги может умереть. В тот день я позвонила Ричарду в офис, чего никогда не позволяла себе делать. Ричард смог через час приехать ко мне и оставался вместе с нами. Он сам приготовил небольшое количество смеси из виски и молока и напоил ею Джона с ложки. Ночью он остался с нами и отпустил меня поспать. Когда же среди ночи я открыла глаза, Ричард весело сказал:

— Больше, похоже, не из-за чего беспокоиться, мой ангел. Этот зверюга пошел на поправку. Он уже жует корзинку, демонстрируя мне, как сильно он проголодался. Готов поклясться, он сильнее, чем мы предполагали.

Я встала с дивана и подошла к Джону. Он радостно лизнул мне руку. Похоже, наш корги действительно не собирается умирать.

Мы отметили его выздоровление, выпив по чашке чая, и тут же уснули в объятиях друг друга рядом с мирно посапывающим Джоном.

Утром, поднявшись раньше всех, я посмотрела на спящих Ричарда и Джона и подумала, что невероятно люблю их обоих. Ричард, уже со слегка отросшей щетиной, с пролегшими под глазами синеватыми кругами, по-прежнему выглядел удивительно красивым, его рука сжимала мою. И я пообещала себе опять, что никогда не стану сердиться и раздражаться, если Марион или Роберта тоже потребуют от него внимания.

И действительно, все это лето и осень я была невероятно счастлива. До самого Рождества. Рождество никогда особо не радовало меня. В это время обычно из школы возвращалась Роберта, и Ричарду приходилось уезжать в Ракесли. Я ненавидела рождественские праздники. Я всегда ненавидела эти дни еще с монастыря. Всеобщее веселье только подчеркивало мое одиночество и изолированность от людей.

Ричард тоже находил Рождество невероятно скучным праздником. Он говорил, что постоянно контролирует выражение своего лица, чтобы выглядеть веселым и довольным. Единственное, что его радовало по-настоящему, — так это время, проведенное в обществе его обожаемой Роберты. Я же, по обыкновению, отправлялась на праздники к Кетлин.