Больше, чем любовь

Было слышно через раскрытую дверь, как он набрал номер и нарочито веселым голосом заговорил:

– Привет, дорогая. Как дела?.. Обязательно об этом поговорим. Сегодня ты свободна?.. Тогда я заеду, сходим куда-нибудь, поужинаем. …Да, где-то через полчаса. Я позвоню, когда буду подъезжать…

Вернувшись в спальню, он достал из брошенного на пол пиджака бумажник и сотовый, мельком взглянул на жену. Она лежала все в той же позе.

Пахомов звонил Лене Тарасовой, своей бывшей секретарше, а ныне директору турфирмы, входящей в состав его концерна. Их связь длилась с перерывами уже лет восемь. Он искренне считал Ленку умницей. Конечно, пробивая себе дорогу в жизни, она действовала по-женски, однако за время службы секретаршей успела окончить иняз, а превратившись в Елену Михайловну – показала недюжинные деловые способности. Пахомов знал, что Лена влюблена в него, и по-настоящему преданна, поэтому и позвонил ей, надеясь найти утешение или хотя бы на время забыться.

– Куда поедем? – спросила Елена, усевшись в машину и расправляя свою длинную шубу из чернобурки.

– Куда захочешь, – ответил Борис, целуя ее в щеку. – Можно пообедать в «Европейской».

Лена не скрывала, что счастлива. Если прежде она и бывала с Пахомовым в ресторанах, то только на деловых переговорах с партнерами.

Боря предложил ей сделать заказ по своему вкусу, сам вяло ковырялся в тарелке и почти не пил, зато его партнерша налегала на разбавленный тоником джин.

Какое-то время говорили о работе, потом он спросил о делах на личном фронте. Надо же о чем-то говорить, чтобы перестать, в конце концов, думать о жене…

В ответ Лена с махнула рукой:

– Никакой личной жизни… С очередным своим недавно рассталась.

– Что так? – из вежливости поинтересовался он.

– Да опять дерьмо подобрала. Не везет мне на мужиков, просто кошмар!

– Расскажи. Я же, в общем-то, ничего о тебе не знаю.

– Где уж там! Снисходил иногда, и слава богу. Да нет, Боренька, я не в претензии. Ты большой человек, такими делами ворочаешь, какое тебе дело до секретарши!

– Сдается мне, что ты давно директор турагентства, – улыбнулся Пахомов.

– И за это спасибо тебе огромное, Боренька! – Лена отхлебнула из своего бокала. – Ну что, будешь слушать историю Золушки из маленького городка в Пермской области?

– Я весь внимание.

– Хоть городишко у нас небольшой, но в нем имелась английская школа. Окончив ее с серебряной медалью, решила я отправиться в прекрасный город на Неве и поступить в университет. Приехала и поступила! Вот такие чудеса!.. Жила, как все приезжие, в общежитии, на стипендию и копейки, что мне мама присылала. Конечно, много гуляла по городу, не веря своему счастью… И вот однажды прямо на улице познакомилась с молодым человеком – симпатичным, и вроде при деньгах.

Хотя, трудно ли восемнадцатилетней дурочке, живущей в общаге, пыль в глаза пустить? Коробка конфет, кафешка, такси – предел мечтаний! Вскоре я матери написала, мол, у него серьезные намерения, живем как муж и жена, в его квартире… Понятия не имела, глупая, что квартиру он снимает… Живем так месяц, другой. Я днем в институт, а он спит, на работу не ходит. Зато по вечерам в квартире дым коромыслом, лампы не видно. Собирались у него мужики в карты играть, на деньги. Они играют, на меня посматривают. Я им периодически закусить подношу, да выпью иногда с ними. Но много не пили, их больше игра интересовала. Вначале моему вроде везло, но к концу второго месяца нашей «семейной» жизни он крупно проиграл – три тысячи рублей!

Боря хмыкнул.

– Чего усмехаешься? – вроде бы обиделась Лена. – Десять лет назад очень большие деньги были! Не для тебя, конечно, для простых смертных. Ну, я ему и говорю: может, продать чего? Тут-то и узнала, что квартиру с мебелью он снимает, к тому же за нее долг накопился. Я в слезы. Он сделал вид, что пошел кредитора уговаривать подождать. Вернулся и сообщает: один, мол, выход, если ты согласишься у кредитора недельку пожить, то долг он простит, а нет – на счетчик меня поставит. И объяснил, что это значит. Так расписывал, так умолял, в ногах валялся, что я не выдержала, согласилась.

Ленка опять выпила, закурила и грустно усмехнулась.

– Не сказать, чтобы слишком меня этот кредитор напряг, немолодой уже был. Попросит под музыку раздеваться медленно, вроде завестись ему надо, но все равно не очень получалось… Однако прожила я у него безвылазно целую неделю. Уходя, запирал. Тринадцатый этаж, не спрыгнешь! Срок кончился – моему сдал с рук на руки. Тот благодарил, что спасла, клялся-божился, что играть больше не будет… Дня три слово держал! Я отлучилась вечером к однокурснице, возвращаюсь – опять дым коромыслом, опять играли, и мой опять в долгу. И ту же пластинку заводит: выручи, новый кредитор долг простит… Тут я и сообразила – это в кого же он меня превратить хочет? Сам играть будет, а меня под всяких козлов вонючих подкладывать? Плюнула я в его поганую рожу, свои вещички прихватила, и в общагу. «Хвосты» подобрала, экзамены сдала и перевелась на вечерний. Сначала в пароходство устроилась секретаршей работать. Потом ты меня к себе взял. Помнишь?