Больше, чем любовь (СИ)

– Дурочка, – вдруг усмехнулся он. Слишком по доброму. Слишком искренне. Слишком дружелюбно. Черт! Я видела тысячу и одну притягательную черту в этой усмешке. Пора бить тревогу.

– Та-да! – это уже был Арт. Он держал в руке старую, местами покоцанную гитару. Усевшись обратно, Сережа уложил инструмент, будто настоящий музыкант. Затем сделал глубокий вдох, скорчив серьезное лицо, а потом стал отбивать пальцами какие-то одному ему понятные аккорды.

– Капец, – закатил глаза Яр. Я тихо хихикнула, звук был хриплым, словно гитара издавала последние вопли перед своей кончиной.

– А я и не говорил, что умею круто играть, – заступился за себя Арт. Он открыл рот, на ходу придумывая слова песни. Рифма не вязалась, как и музыка. Из Сережи вышел так себе музыкант.

– Хватит, меня сейчас стошнит, – в типичной манере выдавал правду-матку Громов.

– Сходи в машину, возьми пакетик, – не растерялся Арт, продолжая изображать из себя умельца игры на гитаре.

– Хватит, прошу!

– Море так прекрасно, когда мы втроем сидим на пляже, – сочинял на ходу Сережа.

– Кончай извращаться над бедным инструментом! – Яр подскочил со своего места и выхватил гитару из рук Арта.

– Тогда ты пой, – спокойно сказал Сергей. Я думала, он разозлиться, но нет, эти двое прекрасно ладили.

– Не буду, – насупился Громов, усаживаясь обратно.

– Тогда пою я.

– Ладно, твоя взяла, – вдруг согласился Яр. Он поставил гитару между ног, обхватив пальцами гриф. Положил ладонь на корпус, задумчиво вздохнув, словно мысленно подбирал композицию, которая бы идеально вписалась в атмосферу сегодняшнего вечера.

Я тихо хихикнула, представив как будет ужасно звучать пение у второго аля музыканта.

– Рано угораешь, – заступился Арт. Взяв термос, он налил ароматный травяной чай в железную кружку.

Волна с шумом разбилась о гальку и в этот момент Яр провел пальцами по струнам. Я замерла, потому что звук был невероятно мелодичным. А потом Громов запел:

И звезды мирно падали,

Как будто для меня.

Я каждый раз загадывал

Тебя не потерять.

Но больше не могу.

Я просто мучаю себя,

Теперь ты больше не моя.

В камине в шесть утра,

Фотография твоя,

Горят воспоминания–

О тебе.*

Это было совершенно неожиданно, но голос у Ярослава застал меня в расплох. Нет, не в плохом смысле, совсем наоборот: он был также прекрасен как уходящее солнце на морском горизонте или пение птиц ранним утром. Глубокий и в то же время мягкий. Насыщенный тембр и чувства, которые вкладывал Громов в каждое слово песни.

В какой-то момент я ощутила волну, несущуюся по телу: от кончиков волос вниз до живота. А когда Яр закончил петь, я тихо выдохнула, словно наконец-то смогла взобраться на высоту более пяти тысяч метров и увидеть мир с одного из пиков Эльбруса.

От нахлынувшей эйфории у меня перехватило дыхание и казалось стала кружиться голова. И если до этого я была убеждена, что мое сердце даже не стучит рядом с льдиной Громовым, то теперь я напрочь растерялась в собственных чувствах. Спроси меня кто-то, можно ли потерять разум от мужского голоса, я бы не задумываясь сказала: "видимо, да".

– Ну что? – Яр отложил гитару и почему-то посмотрел на меня, будто ждал оценки своего выступления. Щеки моментально вспыхнули жаром, так если бы мне поднесли раскаленный уголек к лицу. Я прикусила кончик нижней губы, пытаясь собрать рассыпавшийся на мелкую мозаику разум.

Мне не мог понравится Ярослав. Не мог и точка! Он странный! Он грубый! Он до ужаса прямолинейный. А еще он всегда рядом, когда я попадаю в беду. И поет круто. И улыбка у него красивая. Стоп! С чего вдруг красивая? Я еще сильнее прикусила губу, ругаясь на себя за нахлынувшие чувства.

– Пойдет, – почти шёпотом отозвалась я.

– Не хвали этого павлина, – усмехнулся Арт. – А то он окончательно поверит в себя.

– Я всегда верю в себя. – Самоуверенно заявил Яр. Да уж, услышь наши девчонки как Громов играет, они бы пали к его ногам и виляли хвостиками. Серьезно, у Ярослава уже бы образовался свой фан-клуб. Люди просто не знали его настоящего, а он умело скрывал свои положительные стороны.

– Серый, – голос Громова вдруг сделался серьезным. – Тебе тоже пора начинать верить в себя.

– О, друг мой, – улыбнулся Арт, поднявшись со стула. Он завел руки за спину и посмотрел на море, подобно старцу, прожившему почти столетие. Вода окрасилось в темный цвет, словно перед нами была огромная черная впадина. В ее отражении прослеживалась лунная дорожка, ведущая куда-то в таинственное царство. Бесконечно далекое и невозвратное. Казалось, ступи на его дорожку и больше никогда не сможешь вернуться назад. – Я всегда верил в себя. Я слишком крут, чтобы не верить.

– Тогда лови момент.

– Я живу в моменте, ты забыл? – мне стало грустно, когда Сергей произнес эти слова.

– Заведи подружку, устрой с ней рандеву в гостинице, съешь самую вкусную пиццу и наконец-то выучись на права. – Сказал Яр, отложив гитару на гальку.