Больше чем огонь

Громадный квадрат в стене стал прозрачным. Кикаха невольно вскрикнул. За прозрачной стеной в комнате сидела обнаженная Анана. Она была привязана к креслу, голову ее сжимал обруч. Глаза у нее были закрыты. Над головой виднелось нечто вроде большого фена для сушки волос.

Кикаха резко развернулся и заорал:

— Что ты с ней делаешь?

— Я думал, ты обрадуешься, увидев ее живой. Если бы я оставил ее на уступе над водопадом, она бы погибла. У нее были сломаны рука, нога и три ребра, не говоря уже о легком сотрясении мозга. Сейчас она в превосходной физической форме, а все благодаря моему врачебному искусству. Тебе трудно угодить, Хитроумный.

— Что ты с ней делаешь?

— Перед тобой, лебляббий, — сказал тоан, махнув свободной рукой, — мое собственное изобретение, которое я смастерил и опробовал множество раз, когда хотел избавиться от неизбежной скуки, овладевающей бессмертными. Это не очередная машина, унаследованная мною от древних. Я сам ее придумал.

Властитель сделал паузу, но Кикаха ничего не сказал. Если Рыжий Орк ждет еще одной вспышки эмоций, так он ее не дождется.

— Посмотри на нее, Кикаха! — резко сказал тоан. — И попрощайся с Ананой, которую ты знал!

Кикаха медленно повернулся к окну.

— Машина стирает ее память. Стирает медленно, потому что быстрый процесс повреждает мозг, а мне не нужна безмозглая любовница.

Кикаха содрогнулся, но не вымолвил ни слова.

— Работая по часу в день, машина за десять дней сотрет все воспоминания этой женщины, вплоть до ее восемнадцатилетия. Когда процесс закончится, Анана решит — и в какомто смысле вполне справедливо, — будто она по-прежнему живет на родной планете и будто ее родители все еще живы. Она словно совершит путешествие во времени назад, не имея ни малейшего представления о том, сколько тысячелетий прошло с тех пор, когда ей было восемнадцать.

Кикаха потерял дар речи, а когда обрел его, то просипел:

— И она не вспомнит меня.

— Ну конечно. Так же, как и меня. Однако я ей представлюсь и со временем заставлю себя полюбить. Если я захочу, передо мной не устоит ни одна женщина.

— А что будет, когда она узнает правду?

— Она не узнает, — сказал Рыжий Орк и рассмеялся. — Об этом я позабочусь. Конечно, когда она мне надоест — если надоест…

— Ты собираешься проделать такой же фокус и со мной? Или для меня ты приготовил что-нибудь покруче?

— Я мог бы стереть твою память, скажем, до того момента, когда ты, студент земного колледжа, пробрался через врата Ваннакса в Многоярусный мир. Или же замучить тебя, пока ты не взмолишься о смерти. Любого человека, даже самого храброго, можно довести до такого состояния, не исключая меня самого. Или, если ты согласишься убить Манату Ворсион и преуспеешь, я мог бы отпустить тебя на свободу. Но сначала ты должен выполнить свое задание и найти дорогу к Пещерной планете. Если сумеешь, я в виде награды сохраню тебе память, хотя воспоминания об Анане будут для тебя мучительны.

Кикаха сделал выбор без колебаний. Но Рыжему Орку он сообщит о своем решении только тогда, когда будет вынужден. Сейчас он был способен думать лишь об Анане.

“Если мы когда-нибудь снова будем свободны, — думал Кикаха, — я добьюсь ее любви во что бы то ни стало. И расскажу ей о нашей совместной жизни все до мельчайших подробностей”.

Рыжий Орк произнес другое кодовое слово. Окно вновь стало стеной. Все четверо промаршировали через три зала и вошли в большую комнату, затейливо убранную в стиле, как предположил Кикаха, здешних обитателей. Тоан и пленник сели друг напротив друга в удобные кресла, стоявшие возле стола из полированного красного дерева с зелеными спиральными полосками. Ножки у стола были сделаны в виде фигурок тритонов. Слуга и служанка внесли блюда и встали за спинами властителя и Кикахи.

— Можешь вымыться, поесть и отдохнуть, как только мы договоримся, — заявил властитель. — Полагаю, что ты постараешься выполнить оба моих задания себе же на благо. Я бы на твоем месте поступил именно так. Пока ты жив…

— Пока я жив, я надеюсь, — сказал Кикаха.

— Вот именно. Давай-ка поедим.

— Я не голоден, — сказал Кикаха. — Мне кусок в горло не лезет.

— Желудок подчас живет своей собственной жизнью. Ну да ладно. Можешь подкрепиться попозже в своих апартаментах.

Тоан пожевал немного, запил еду вином и заговорил снова:

— Расскажи мне о своих приключениях у этой потаскушки-великанши.

Кикаха рассказал обо всем без утайки, умолчав лишь о том, что поведала ему Великая Праматерь о чешуйчатом человеке. Рыжий Орк мог знать, хотя бы отчасти, что говорил и делал его “гость” во владениях Манату Ворсион. Это казалось маловероятным, но Кикаха не имел понятия, какой системой шпионажа владел его “хозяин”.