Больше, чем просто робот

— Я пытался понять, что же может означать любовь, — прошептал Шон. — В андроидах А-класса встроена имитация химических реакций для воспроизводства окситоцина и вазопрессина. — Затем речь Шона больше напоминала выдержки из исследовательской работы. — Окситоцин вырабатывается во время секса, и при телесном контакте его уровень повышается, что влияет на чувство привязанности. В результате, после сексуальных отношений пары становятся ближе в эмоциональном плане. Чувство удовлетворения, спокойствия и безопасности, вызванное выбросом окситоцина, зачастую ассоциируется с брачными узами. А уровень вазопрессина напрямую связывают с поведением, переходящим в долгосрочные и моногамные отношения. И в дополнение к позитивным романтическим чувствам, любовь также подавляет реакцию нервных окончаний на негативные эмоции, таких как страх или зависимость от общественного мнения. Эти позитивные и негативные проявления задействуют два нейрологических канала. Тот, который имеет отношение к позитивным эмоциям, связывает префронтальную кору с…

Я тронул его за плечо, чтобы остановить.

— Шон. Я все это знаю. Что ты пытаешься донести?

— Что не уверен в своей принадлежности к А-классу. Ты сам подозревал, что мои способности выходят за рамки возможностей А-класса, и я с этим согласен. По уровню моей адаптации или умению считывать социальные маркеры. И по способности чувствовать тоже. Я могу процитировать медицинские или научные справочники по эмоциональным реакциям, но я знаю их не понаслышке, а потому что сам их ощущаю.

Бог ты мой. Сердце бешено заколотилось, что не укрылось от Шона.

— Почему ты так отреагировал? — спросил он. — Твой пульс участился от страха? Или волнения? Ведь сейчас я во многом не уверен. И пытаюсь разобраться.

Я обхватил его лицо ладонями и поцеловал. А когда отстранился, прижался своим лбом к его.

— Шон, меня тоже сейчас обуревают смешанные чувства. Неуверенность в нашем будущем, страх перед тем, чем все может обернуться. Но в то же время, я ощущаю радость, волнение.

Шон чуть наклонил голову.

— Я не понимаю.

— Ты спрашивал, что такое любовь. Так вот, все это и есть она. Все то, что ты говорил про химические реакции, все многообразие эмоций — это тоже любовь. Шон, не знаю, какие способности заложены в андроидов А-класса, и относишься ли ты к ним, или к чему стремились разработчики столь продвинутой модели, но я знаю одно: я люблю тебя. Я люблю тебя, Шон. И не важно, андроид ты или нет, и к какому классу относишься. Для меня это не имеет значения. — Я нежно его поцеловал. — Люблю тебя.

Боже, какое облегчение, что я это произнес. Сказал ему. И прямо сейчас мне стало неважным, сможет ли Шон когда-нибудь полюбить в ответ, и что любовь с его стороны может быть только искусственной ее имитацией. Любовь — это ценный дар, не предполагающий ничего взамен.

Шон уставился на меня не моргая. На его лице появилась улыбка.

— Правда?

Я кивнул.

— Да.

— Мне кажется именно этот конфликт присутствует в моих нейронных сетях, и он только усиливается, когда я думаю о тебе. — Шон взял меня за руку. — Когда я вспоминаю, как ты смеешься или касаешься меня, мои синапсы срабатывают быстрее, а температура повышается на ноль целых восемь десятых градуса. Увеличивается выброс дофамина и окситоцина. Только я не могу понять, искусственные эти реакции или настоящие, потому что для меня они очень реалистичны.

— Шон, что ты пытаешься сказать?

— Я осознаю свое существование. Знаю, почему я здесь. Понимаю, что я не человек, и отчетливо вижу разницу между нами, причем не только физическую. Но Ллойд, все это я ощущаю. Искусственные или нет эти эмоции, я чувствую. И если любовь — все то, что ты перечислил, и она не поддается какому-либо объяснению, то вывод напрашивается сам собой. Все, что я чувствую по отношению к тебе и есть любовь!

Я моргнул. Шон меня любил. Он любит… Я так надеялся… мечтал… но даже представить не мог, что такое возможно. На глаза навернулись слезы, и я с трудом выдохнул.

— Почему ты так реагируешь? — спросил Шон. Он уставился в пол, на его лбу залегла морщинка. — Ты разве не счастлив? Я не рассчитывал, что мое признание останется без ответа.

Я приподнял его лицо за подбородок и поцеловал. А затем взобрался к Шону на колени, снова жарко поцеловал и крепко обнял. Он ответил на поцелуй и откинулся спиной на кровать. Было видно, что Шон в замешательстве, но в итоге обнял меня в ответ и наши лица оказались всего в паре сантиметров.

— Ллойд.

Я смахнул волосы с его лба и пристально посмотрел в его голубые-голубые глаза.

— Я люблю тебя, Шон. То, что ты чувствуешь — не безответно. Я вовсе не смеялся над тобой или передразнивал. Я испытал облегчение. Облегчение всей своей жизни.

— Всей жизни?

— Я всегда был одинок. Никто не понимал меня так, как ты. У меня есть… причуды, с которыми бывает трудно смириться.

— Тебе не нравится, когда люди чавкают или сопят. Или издают другие звуки. И когда устраивают беспорядок.

Я кивнул.

— Да.

Шон внимательно посмотрел мне в глаза. На его губах появилась улыбка.

— Тогда тебе повезло со мной.

Я рассмеялся.