Больше чем счастье. Японская философия благополучия

На Западе состояние чистоты разума выразил в своей «доктрине негативной способности» поэт Джон Китс: «Если воробей прыгает под моимокном, я начинаю жить его жизнью и принимаюсь подбирать крошки на тропинке, усыпанной гравием… [так что] в скором времени я буду истреблен».

Погодите. Прежде чем вы скажете: «Кто в здравом уме хотел бы быть истребленным?» – пожалуйста, вспомните несколько фактов: Китс умер от туберкулеза двести лет назад, в 1821 году, в возрасте двадцати пяти лет. И маленькая птичка здесь ни при чем. Что он имел в виду, и что я имею в виду, и в чем преуспевают японцы – это истребление самокопания, сомнений в собственных возможностях и чистого эгоизма.

Оказывается, наши лучшие друзья – не мы сами.

Наблюдая за природой и фокусируясь на мимолетном и преходящем, мы отпускаем все свои мысли и очищаем ум, что невероятно расслабляет.

В Японии это образ жизни.

Глава вторая Принятие

Принятие – очень многозначное понятие, и в Японии оно выражается разными словами в зависимости от того, с кем и в какой ситуации вы находитесь. Это создает определенные сложности для обоих собеседников.

То же касается бесчисленного множества слов и выражений, передающих те или иные смысловые нюансы или выполняющих роль символов[7].

Решив написать эту книгу, я связался со своими японскими друзьями и попросил их помочь мне углубить мое понимание принятия – с точки зрения их воспитания, культуры, традиций и истории.

Что подразумевается под «принятием» в Японии?

* * *

Юми Обината, переводчица из Токио, прислала мне подробное толкование четырех слов, означающих принятие, а также объяснила, в каком контексте они употребляются:

«Укейреру используется матерью в общении с ребенком, как мягкий способ убеждения.

Укетомэру используется матерью, чтобы принять “эмоциональную вспышку своего ребенка”, когда «что-то вызывает сильный отпор».

Торииреру можно использовать для описания исторических фактов – например, принятия Японией протестантских миссионеров.

Укенагасу означает “принять и отпустить”».

Далее последовали объяснения: «Это что-то вроде того, как, попав в бурный поток, вы стараетесь идти ближе к берегу, чтобы уменьшить давление воды. Аналогичным образом японцы, сталкиваясь с трудностями и невзгодами, считают их неотъемлемой частью жизни и стараются укенагасу, чтобы уменьшить психологическое давление».

«Кикинагасу означает “выбросить из головы чьи-то слова”. То есть, мы делаем вид, что слушаем чью-то болтовню, но на самом деле не воспринимаем ее всерьез!

Дзюё-суро можно использовать в значении принятия современных западных идей и систем».

Юми сказала, что «jyo может иметь шесть производных, а укейреру часто используется в обыденной речи».

С Юми нас связывает многолетняя дружба. Помню, как мы обсуждали с ее сыном Нозоми его дипломную работу о еврейских философах и исследователях Холокоста, когда он гостил у нас пару недель; как мы обедали с Юми, ее мужем и моей женой в первоклассном изакая в Гинзе; как пили зеленый чай в Симоде, деревне в префектуре Сидзуока, куда в июле 1853 года прибыли печально известные «черные корабли» с ультиматумом от Мэтью Перри (это коммодор, а не парень из «Друзей»), требующим заключить торговое соглашение с США и пустить американские корабли в японские порты.

И вот теперь Юми очень подробно объяснила мне способы выражения принятия в Японии, значительно улучшив мое понимание этого вопроса.

Следующей, к кому я обратился с той же просьбой, была Юко Эномото[8], с которой мы познакомились около двадцати лет назад в Токио.

Юко выдала мне три слова:

укейреру;

йкукуго;

дзико дзю ю.

«Дзико дзю ю означает «принятие себя, – пояснила она. – Это внутреннее принятие, чувствами. Йкукуго имеет большее отношение к интеллекту, а укейреру означает постижение своего “я”, чтобы изменить себя в лучшую сторону».

Из всех знакомых мне японцев Юко самая вежливая и обходительная. Мы познакомились в рамках экогастрономического движения слоуфуд, и именно она устроила мне познавательный тур по скрытым от глаз туристов чайным домам, кофейным салонам, художественным галереям и крошечным уютным ресторанчикам Токио. Сейчас Юко уже замужняя дама (ее муж – один из самых уважаемых шеф-поваров в городе) и мама замечательного малыша, и она с поразительной легкостью совмещает профессиональные и материнские обязанности, невозмутимо принимая то, что выпадает ей на жизненном пути.

Третьим человеком, от которого я получил помощь, была Киёми Цурусава. Я познакомился с ней давным-давно в Kayotei, моем любимом рёкане (гостиничном комплексе с термальными источниками), расположенном на озере Яманака в префектуре Исикава. Киёми помогала нам с переводом книги о народных умельцах этого региона, и мы тогда много беседовали о традиционных народных ремеслах, а также об общей любви к джазу[9].