Больше чем смерть: Сад времени. Неадертальская планета. На белой полосе

— Я здесь, Джек. Я с тобой. Не бойся.

— Рода?! Что ты здесь делаешь? Как ты очутилась в Гондване?

Ее лицо таинственно светилось в темноте, и в ореоле женственности и доброты, окружавшем ее, она казалась ему божественно прекрасной. Она стояла на том самом месте, где недавно во время прогулки с Кромптоном возник загадочный образ, расстрелянный Бернзом из пистолета. Неизвестно, что это было… фантом, рожденный бамбуковой рощей или его собственным мозгом… Рода, впрочем, не привиделась ему и была достаточно реальна, а все остальное, вероятно, было простым совпадением.

— Я с тобой, Джек. Я полностью на твоей стороне. Я не хочу потерять тебя. И если ты хочешь спасти себя и свою книгу, ты должен немедленно уехать. Сделай это во имя будущего, Джек. Я помогу тебе. Но у нас очень мало времени.

— Да, ты можешь мне помочь.

— «На отмели, в безбрежном море лет забрезжит нам грядущего рассвет». Шекспир. Боюсь, что я цитирую неточно.

— Рода, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос… Ты свободна?

— Да, Джек. Я освободилась от всего, что меня сковывало… Я прежде и к себе самой боялась приблизиться, не говоря о других… Но теперь я совершенно свободна.

— Рода, — нежно сказал он. — Такая тоска охватывала меня всегда, когда я думал о чем-то, что не было связано с тобой… Без тебя жизнь кажется холодной и унылой… Знаешь, Рассел собирается сделать из меня козла отпущения… Я стану самым знаменитым козлом в Америке.

Она кивнула головой, соглашаясь с ним:

— Знаю, конечно… Не сходи с ума раньше времени… И не думай, что он делает это из-за комплекса его вины перед тобой. То, что он спит с твоей женой, никак не связано со скрытыми мотивами его поведения. Основная побудительная причина — его гигантское честолюбие. Ему хочется стать национальным героем.

Они услышали шум моторов, и в темном небе появились размытые силуэты двух самолетов. Тревожно мигали бортовые огни, в салонах горел свет, и можно было даже разглядеть в овальных окошках головы людей, сидевших в креслах. Одна из этих голов принадлежала Кромптону, который нетерпеливо считал секунды, оставшиеся до приземления и встречи с Бернзом и Марло.

— Я должен идти к Марло. Он ненормальный. Я не могу допустить, чтобы ему причинили боль.

— Куда ты собрался? Почему ты не можешь посмотреть правде в глаза? Марло ведь исчез. Ты никак не хочешь осознать то, что произошло.

Он отвернулся, хотя она вряд ли могла увидеть в такой темноте слезы, заблестевшие у него на глазах.

— Ты хочешь сказать, что он… убийца?

Бамбук волновался и кипел, как море, заглушая слова:

— Старый милый дуралей… Я понимаю, как трудно иногда расставаться с иллюзиями… Конечно, ты можешь оправдаться в конце концов и доказать свою непричастность к убийству… Вряд ли им удастся засадить тебя за решетку, но сможешь ли ты пережить позор? Будет задета твоя репутация, тебя будут поливать грязью, и ты вдруг окажешься человеком без будущего…

Описав круг, самолеты стали медленно снижаться, заходя на посадку.

Она продолжала кричать ему в ухо:

— Я ждала тебя здесь, чтобы предупредить о Марло. Он может появиться в любую минуту. Наверняка он захочет рассчитаться с Расселом. Без борьбы он не сдастся. Он на многое способен, но справиться с ним все-таки можно.

— Как я могу с ним справиться? Я не стану убивать своего сына.

Рода прижалась губами к его шее.

— Ты не можешь позволить ему убивать людей.

Самолеты приземлились почти одновременно и, постепенно теряя скорость, катились рядом по темно-зеленому ковру аэродрома.

— Капитан Гаррис опоздал, когда попытался захлопнуть мышеловку. Марло уже не было в тот момент в доме.

Не дослушав ее, Бернз кинулся бежать к своему автомобилю, за которым мелькнула какая-то фигура. Ему показалось, что это Марло. Тот человек вышел из тени и вступил в полосу света — прожектора сейчас были направлены на самолеты… Сомнений больше не было… Пригибаясь к земле, его сын пытался незаметно пробраться к трапу, по которому вот-вот должен был спуститься Рассел Кромптон. На парня никто не обратил внимания. Взоры охранников были прикованы к Государственному Секретарю Соединенных Штатов Америки, показавшемуся в дверном проеме.

Бернзу удалось настичь сына. Ему-то не нужно было прятаться, и он бежал быстрее. Он бежал и кричал, но Марло не слышал из-за ветра, дувшего навстречу. Догнав Марло, Бернз схватил его за плечо и отшатнулся, увидев нож, блеснувший в руке сына. Но страшнее ножа был невидящий взгляд пустых глаз.

Бернз держал пистолет наготове, но знал, что нет в мире такой силы, которая могла бы заставить его выстрелить в собственного ребенка. Он нажал на спусковой крючок и трижды стрелял в землю у ног мальчика, когда тот занес нож для удара. Выстрелы как будто бы удивили Марло, он замер на мгновение, но тут же шагнул вперед и воткнул нож отцу в бок. Собрав последние силы, Бернз ударил Марло кулаком в челюсть и сбил с ног. Все закружилось и поплыло у Бернза перед глазами, и он рухнул на землю рядом с мальчиком, пачкая кровью волнуемую ветром траву.