Больше чем смерть: Сад времени. Неадертальская планета. На белой полосе

— Вероятно, — сказал он, — в этой выдающейся компании мне следует сказать, что я — всего лишь писатель. Но одна вещь, касающаяся вас, меня серьезно обеспокоила.

Мистер Латтимор говорит, что вам следовало бы возвратиться с Клементины с большим количеством ответов. Может быть, это и так. Но мне кажется, что вы вернулись с несколькими предположениями, которые были всеми приняты, так как исходили от вас, хотя и не были подтверждены как факты.

Эйнсон сжал кулаки и стоял с сухими от волнения губами, ожидая, что случится. Он снова был уверен, что все до одного хищнически впивались в его слова.

— Мы знаем, что ВЗП были найдены у реки на Клементине. Все также, кажется, согласны, что они не аборигены этой планеты. Насколько я понимаю, это предположение исходило от вас. Так ли это?

Этот вопрос помог Эйнсону. Он мог на него ответить.

— Предположение действительно мое, мистер Боун, хотя я назвал бы это скорее заключением, чем предположением. Я могу это запросто объяснить даже непрофессионалу. Эти ВЗП принадлежат кораблю, будьте в этом уверены. Их экскрементами корабль был переполнен, просто забит. По нашим подсчетам, это где-то тридцатидневное скопление. В качестве дополнительного свидетельства выступает внешняя форма корабля, напоминающая самих этих существ.

— Вы бы сказали, что «Мариестоупс» имеет форму обыкновенного дельфина. Но это ничего не говорит о проекте инженеров, создававших его.

— Будьте так любезны, выслушайте меня до конца. Мы не обнаружили другого вида млекопитающих на В12 — Клементине, как ее теперь называют. Мы не обнаружили животных больше, чем двухдюймовая бесхвостая ящерица, и насекомых, превышающих размерами обыкновенную землеройку. В течение недели, производя стратосферные съемки дня и ночи, мы обследовали планету весьма тщательно, от полюса до полюса.

За исключением рыбы в морях, мы пришли к выводу, что на Клементине нет формы жизни, заслуживающей нашего внимания, кроме этих великанских созданий, весящих двадцать земных камней. И они сидели группой около космического корабля. Ясно, что это абсурд — считать их местными обитателями.

— Вы нашли их у реки. Почему бы не предположить, что они — водные животные, большую часть времени проводящие в море?

Эйнсон открыл и тут же закрыл рот.

— Сэр Михали, эта дискуссия затрагивает вопросы, которые непрофессионал едва ли — я имею в виду, нет никакой надобности удовлетворять…

— Верно, — согласился Пацтор. — Тем не менее я думаю, у Джеральда интересная точка зрения. Вам не кажется, что следует проработать версию, что эти ребята, может статься, водные обитатели?

— Как я уже сказал, они пришли из корабля. И это конечный вывод, это мое мнение как очевидное, — произнося это, Эйнсон обвел воинственным взглядом аудиторию; когда он встретился глазами с Латтимором, тот заговорил:

— Я бы сказал, у них есть признаки морских животных, исключительно как непрофессионал конечно.

— Возможно, они водные на своей собственной планете, но это не может иметь никакого отношения к тому, что они делали на Клементине, — сказал Эйнсон. — Что бы вы ни говорили, их корабль — это космический корабль, а следовательно, у нас в руках разумные существа.

Михали пришел к нему на помощь и объявил следующий доклад, но было очевидно, что вотум недоверия был выражен главному исследователю Эйнсону.

Глава 7

Солнце, подчиняясь неумолимому закону природы, уплывало за горизонт в свои покои. В это время сэр Михали Пацтор, надев свой обеденный костюм, вышел встречать приглашенного на обед гостя.

Минул уже месяц с того дня, когда произошло это печально памятное собрание в зоопарке, где Брюс Эйнсон получил своего рода интеллектуальную пощечину.

И ситуация с тех пор вряд ли изменилась к лучшему. Доктор Бод ли Темпл записал огромное количество фонем, Произносимых инопланетянами, но ни одной из них не был найден точный эквивалент в английском языке. Латтимор развил и конкретизировал в различных печатных изданиях свою точку зрения, которую он высказывал на том собрании. Джералд Боун — предательски, как считал Пацтор, — написал об этом собрании злобную сатирическую заметку для журнала «Панч».

Однако это все мелочи. Главное то, что дело не двигалось с места. Не двигалось главным образом потому, что инопланетяне, запертые в своей гигиенической клетке, не проявляли к людям никакого интереса и не выражали никакого желания вступить с ними в контакт. Их недружелюбие имело отрицательное воздействие на людей, работающих с ними, время от времени гнетущая тишина в помещении нарушалась взрывами жалобных сентенций, как будто эти люди, подобно коммунисту-миллионеру, ощущали потребность объяснить кое-какие деликатные моменты в своей деятельности.

Безразличие инопланетян к людям вызывало сильное раздражение и у обычных посетителей зоопарка.