Больше, чем страсть

– Здесь есть одно клевое место на втором этаже, мы его с Глашкой очень любим: под скатом крыши, там окно, через которое можно на звезды смотреть.

– Пошли, – поднялся Казарин, поставил на стол бокал с коньяком и протянул Надежде руку.

В чилауте русского «разлива» – для расслабления после бани, на матрасе они накидали подушек, устроились поудобней, так чтобы полулежать и видеть друг друга, и Надюха задала так мучивший ее вопрос:

– Но кто это сделал, Даниил? Кто и зачем?

– Всегда, Надь, большинство преступлений совершаются ради денег. Большая часть всяких войн, криминала, происшествий в мире и с человеком именно из-за них.

– Но кто?

Мишка Дружинин.

Зависть и жадность. Так банально пошло и просто до слез!

Он давно хотел, просил, намекал вроде как в шутку, а иногда и настаивал – больше денег, больше власти, больше возможностей, но Казарин его придерживал. В партнеры не брал – а на фига? Капитала такого, чтобы брать в партнеры, Мишка не нажил, тратя большинство заработанного на поддержание имиджа ну очень богатого, крутого мужика, была у него такая фишка – рисоваться перед миром и самим собой, чтобы машина дороже, чем у Казарина, квартира богаче, шмотки самые-самые, курорты и девочки – в том же русле, даже спорт он выбирал только элитный и модный.

Отец ему помогать финансово отказался, аргументируя это тем, что Миша и сам большой мальчик: «Ты же зарабатываешь, так вкладывайся, а я чем смогу, поддержу: делами, связями, проектами – а уж денежки делай сам!»

А Мишке хотелось не делать, а уже иметь, и желательно вчера.

Особых дарований и талантов Казарин в нем не видел. Более того, бизнесменом Мишка был так себе, хреновеньким – ни чутья отцовского, ни хватки, чуть не завалил пару серьезных сделок. Но помощник на подхвате все равно нужен, а Дружинину Даниил доверял, не на все сто процентов, это понятно, но все же доверял.

Меж тем Мишку годами разъедали изнутри зависть и чувство глубочайшей жизненной несправедливости в извечном человеческом вопросе – почему ему все, а мне не очень?

Да вашу ж дивизию, народ! Что вы все об одном и том же! Скольких людей погубила эта херня!

Ему – все, а тебе фиг, потому что ты, сука, завидуешь, ненавидишь, исходишь ядом, вместо того чтобы делать что-то для себя, свое! Вместо того чтобы строить свою жизнь, зарабатывать свои деньги, создавать свое дело, семью, тебе нужны именно его деньги, бизнес, семья, фарт!

Задумка у Дружинина вызрела такая – похищение с целью выкупа. Красивое похищение, громкое! А как только похитители потребуют выкуп, он разовьет кипучую деятельность, начнет собирать деньги, сотрудничать с органами на всю «честную» катушку, поддерживать родных и близких Дани.

А сам тем временем переведет деньги со счетов фирмы на свои в неком офшоре на каком-нибудь красивом острове в океане и перенаправит все поступающие от работающих проектов прибыли туда же. В последний момент, в день передачи денег выяснится, что Даниила уже нет в живых, и собранные деньги от проданных казаринских активов, кстати, с разрешения его родни ради спасения любимого человека, вернутся на счета фирмы. А с этих счетов куда? Правильно, – на новые офшорные счета Дружинина.

Даже не элегантно. Топорно, но сработало бы, как лом, против которого нет приема. Если бы… А вот на этой фигне, на таких вот «если бы» многие крысы Мишкиного типажа сломали свои наточенные зубки – на совокупности непросчитанных мелких деталей и вариантов. Хотя могло и сработать.

Найти выход на чеченских боевиков оказалось проще, чем Дружинин предполагал, но они сразу запросили половину всех доходов от операции и торговаться не собирались. Мишка крякнул от жадности, но отступать и давать «заднюю» испугался – хотя бы потому, что уже изложил им весь план. Дурачок. Мишка не понимал простой вещи – что с того момента, как обратился к боевикам, он стал гораздо большим заложником, чем Казарин, сидящий в яме.

Какие офшоры? Какая счастливая богатая жизнь? Окстись, мальчик!

Половину вперед, а дальше ты на крючке – все! Месяц-полтора и все твои деньги станут чеченскими, а тебя найдут в подворотне с перерезанным горлом в лучшем случае.

И какого хрена его вообще понесло выходить на чеченов? Нанял бы простых бандюков родного московского разлива, и дешевле, и безопасней. Да и договариваться с ними проще.

Как потом признался на следствии Мишка, ему казалось, что так масштабнее будет, шум ведь на всю страну поднимется, и сразу станет понятно всем, что дело очень серьезное, все-таки Чечня.

Лавры крутого полководца на мозг давили. А еще хотелось, чтобы Казарину было как можно больней, страшней и унизительней – отомстить хотелось, опустить.

Маму родную не пожалел! Подлил ей в чай сильнодействующий препарат, чтобы у Веры Семеновны случился сильнейший сердечный приступ, чтобы достовернее выглядел отказ лететь в тот день в Сочи. Крысеныш.