Больше, чем страсть

Филипп представил себе Маргарет в объятиях Дэниелса, и его охватила убийственная ярость. Маргарет принадлежит Филиппу. Потому что он любит ее. Он был потрясен, осознав это. Эта мысль словно взорвалась в его голове, и он похолодел.

— Возможно, это ничего не значит, — проговорил Питершем, видя, что Филипп молчит. — Но я решил, что «умному достаточно…» и все такое… — Питершем прочистил горло и поспешно удалился.

Филипп почти не заметил его ухода. Он был слишком погружен в это неожиданное и совершенно нежелательное открытие.

Может быть, на самом деле он и не любит Маргарет. Он уцепился за эту надежду. Его отношение к ней не имело почти ничего общего с тем, что он чувствовал к Роксане. У него не было ни малейшего желания поставить Маргарет на пьедестал и обожествлять ее; ему хотелось положить ее в свою постель и ласкать. Он был вовсе не склонен просто любоваться ее красотой, как это было с Роксаной.

Нет, она была ничуть не менее красивой, чем Роксана, но почему-то красота Маргарет составляла не такую уж существенную часть того, чем она была. Гораздо сильнее его интересовал ее острый ум. С ней можно говорить не только о модах или последних сплетнях и быть уверенным не без причины, что получишь разумный ответ. Он не всегда соглашался с ее анализом ситуации, но по крайней мере мог понять ее доводы. А это гораздо больше, чем то, на что было способно подавляющее большинство известных ему людей, будь то мужчины или женщины.

И Маргарет добра — но это не та бездейственная доброта, которая ломает руки над случившимся несчастьем и плачет, Ее доброта практична. Он вспомнил ее попытки найти возможность для Неда содержать семью; вспомнил, как она защищает Аннабел.

Филипп нерешительно потер лоб, придя наконец к выводу, что в данный момент не имеет значения, что именно он чувствует к Маргарет. Сейчас важно выяснить, прав ли Питершем; действительно ли то была Маргарет, нанимавшая экипаж в «Пере и голубе». Потому что, если это так, он должен найти ее и сказать ей… Что сказать?

Что она должна вернуться к нему, потому что он ее любит? Она ни за что ему не поверит. После того, как он заставил ее выйти за него замуж! После того, как набросился на нее в карете! Он и сам-то с трудом верил в это.

«Не важно, — сказал он себе. — Сначала нужно найти ее, а потом уже думать, что ей сказать»,

Ринувшись на улицу, он поймал извозчика. Может быть, предложить ей начать все сначала? Попробовать что-то сделать из их необычного брака?

— Приехали, милорд.

Извозчик остановился у парадной двери его особняка, и Филипп бросил ему монету, спрыгивая на землю. Взбежав по ступенькам, он распахнул дверь, не обращая внимания на неодобрительное выражение, появившееся на лице Компто-на от такого нарушения этикета.

— Леди Чедвик здесь? — спросил Филипп.

— Миледи ушла из дома около трех часов назад, милорд. Филиппу показалось, что ужас пронзил его насквозь. Похоже, Питершем прав.

— Миледи сказала, что она хочет нанести визит Мейнуарингам, — добавил Комптон.

— Скажите Дженнингсу, что я хочу его видеть. — С этими словами Филипп направился к своему кабинету, но следующее сообщение Комптона остановило его.

— Ее светлость не взяла ни одну из карет вашей светлости. Она наняла извозчика, — уточнил Комптон. Филипп стоял, глядя на него через плечо.

Потому что она не хотела, чтобы его кучер знал, куда она направляется. Объяснение напрашивалось само собой. И не ькажись на том постоялом дворе Питершема, он ничего не кнал бы. Филипп вошел в кабинет и захлопнул за собой дверь, дав выход своим опасениям и рухнувшим надеждам. От удара на камине задребезжали китайские безделушки, но ему это не принесло успокоения.

Поспешно подойдя к письменному столу, Филипп рывком выдвинул средний ящик и достал шкатулку, в которой хранил наличные деньги. Когда он увидел трещины вокруг замка, губы его сжались. Маргарет открыла ее, и не очень аккуратно. Как будто ее не беспокоило, что он узнает. Потому что она не намеревалась возвращаться. Ему стало так больно, что даже закружилась голова.

В бессильном отчаянии он швырнул сломанную шкатулку на стол. Ее внезапный побег — совершенно бессмысленная вещь! Маргарет так твердо решила сделать из него отца Анна-бел; она даже начала учить девочку играть в шахматы. Если она собиралась убежать, с какой стати было усложнять себе жизнь, пытаясь подружиться с Аннабел, да еще втягивать в это дело его? А как же ее обещание вывезти в свет уитменов-скую дочку? Как могла она бросить его среди всех этих обязательств?

Не потому ли, что их перевесила ее неприязнь к нему? Он опустился в кожаное кресло, совершенно подавленный выводом, который напрашивался сам собой. Неужели она до такой степени возненавидела его?

Неожиданно лицо его потеплело: он вспомнил, какие чертики плясали в ее глазах, смотрящих на него поверх шахматной доски после выигранной партии. Не похоже было, что тогда она испытывала к нему неприязнь.

Он зря теряет время. Нет иного способа понять, почему она уехала, как только попытаться настигнуть ее и расспросить.

Он вскочил и оттолкнул кресло, которое с грохотом упало на пол.