Больше, чем власть

А ведь эта Лаэрта Эвери — тоже искусственный ребенок. Пропадающие и возвращающиеся корабли — всего лишь ничем не подтвержденная гипотеза. А вот врожденные дефекты организма как следствие сбоя в программе выращивания человека в инкубаторе — куда более обоснованное предположение.

Профессор тем временем снова вскочил, однако, решив, что в его возрасте юношеская горячность неуместна, заставил себя сесть. Беспокойство и неуверенность его постепенно проходили.

— Конечно, мы заподозрили нарушения в генетической линии, — продолжал он, — но такие отклонения от нормы должны были быть выявлены еще на стадии эмбриона. Но в том-то и дело, что на уровне генома патологий нет. Как такое может быть, мы пока не в состоянии объяснить. Хотя надо понимать, что на долю генов приходится всего три процента длины ДНК. Оставшиеся не занятыми участки ДНК контролируют работу генов, но полностью их функции до сих пор не выяснены. Возможно, сбой произошел где-то здесь. Все это выглядит так, будто работа одних генов была искусственно блокирована, а функции других непонятным нам образом искажены. Но еще интереснее гены клонированных организмов. Их геном словно бы вывернут наизнанку. Это похоже на человеческий ген, только в обратном порядке. Будто зеркальном. Мне не дают покоя эти зеркала. Ведь мы так и не смогли запустить механизм деления ни одной клетки организма донора. Никто не понимает, как это удалось единственному человеку, а он, в его теперешнем состоянии, увы, не может это объяснить. Мы лишь предполагаем, что при делении в клетке происходят какие-то нетипичные изменения, так что принцип копирования исходной ДНК нарушается. Но от этого не сходят с ума! Только у нас в институте пять лабораторий занимаются генной инженерией. И до сих пор все специалисты в них в здравом рассудке.

Десять минут, предоставленные Магистром гостю, истекли. Пора было прервать научный доклад, каким бы интересным он ни казался.

— Эти материалы, несомненно, чрезвычайно важны для науки, — начал Магистр, стараясь по возможности проявить искреннее восхищение. — Но я, будучи специалистом в другой области, вынужден смотреть на них несколько под иным углом зрения. Орден — организация, ответственная за безопасность и соблюдение законности. И именно это обусловливает мой ex-parte[4] взгляд и заставляет оценивать любую проблему по степени ее опасности. Опасности, которую следует предотвратить как можно скорее. Salus populi suprema lex est[5]. Поэтому теперь я попрошу вас подробнее остановиться на фактах нарушения вашим институтом законодательства о безопасности научных исследований.

Он дал собеседнику достаточно времени, чтобы смирить научный энтузиазм и переключиться на новую задачу, достаточно латинских выражений — в оправдание и с запасом вежливых слов — в извинение. После чего продолжил:

— Мы обязаны навести порядок в сложившейся ситуации и пресечь нарушение закона Пока я вижу несколько таких нарушений. Во-первых, все эти исследования не были заявлены должным образом в Комитете по науке и велись нелегально.

Профессор сдержанно кивнул, понимая, что тон разговору теперь задает не он. Оставалось лишь соглашаться.

— Во-вторых, — продолжил Магистр, — насколько я понимаю, имеются нарушения в работе Центра рождаемости Земли, а именно — создание и последующее сокрытие незаконной генетической модификации человека — трансогенета.

— Нет, нет, это невозможно! — горячо возразил профессор. — Это совершенно исключено.

— Следствие будет обязано проверить и такую версию, — сдержанно напомнил Магистр. — И последнее. Мы обязаны защитить права жертвы этого эксперимента — самого трансогенета. Это все?

Задавая этот вопрос, Магистр не очень-то надеялся на положительный ответ. Ответь профессор утвердительно, Магистру осталось бы только поблагодарить визитера за своевременный донос, передать кейс с содержимым в научный центр и отправить на Землю следственную группу, которая благополучно установит контроль и над институтом, и над его аномальным объектом исследования. Несколько уголовных дел, несколько приговоров. Да, можно еще предложить профессору принять участие в работе в качестве эксперта. В конце концов, он наверняка рассчитывает на такое вознаграждение. Но зачем тогда профессор так настаивал на встрече именно с высшим руководством Ордена? Стоило ради такой мелочи отрывать руководителя Ордена от дел? Что в этом чемодане предназначалось персонально для Магистра и не могло быть доверено рядовому сотруднику службы безопасности, офисы которой есть и на Земле? И почему профессор требовал срочной встречи, не соглашаясь подождать даже пару дней? Пока эти вопросы оставались без ответов, завершить разговор Магистр никак не мог.

Гость, казалось, и сам уже догадался, что выводы, сделанные Магистром из беспорядочного рассказа о странной пациентке, не соответствуют степени той важности, о которой заявлял профессор, настаивая на встрече.

— Нет, — ответил он и, оправдываясь, добавил: — Поймите, мне сложно сразу рассказать о том, что происходило на протяжении трех последних лет.