Больше не одиноки

— Ты не прав. Ты просто не всё знал… да и, к тому же, нас зажали в угол — осталось только защищаться, и ты…

— Даже если бы не знал, то обязан был догадаться! А так увлекаться выяснением просто не имел права… играл вслепую, забыв о правилах игры… и потому попался, дважды подставив под удар нас обоих!

— Перестань… — попыталась остановить его она, но мужчина продолжил, с хорошо понятным разочарованием глядя за стекло.

— Я сделал столько промахов… и не понял, во что это может обойтись в очередной раз.

— Малдер… — она коснулась его руки, и Фокс будто очнулся. — Послушай меня. Как бы ни было тяжело то, что ты пережил, и сколько бы ошибок ты не сотворил, в случившемся нет твоей вины. Не надо заниматься самобичеванием тебе от этого легче не станет… лучше расскажи мне, как всё случилось, постаравшись смотреть на это чуточку более объективно. O'K? — Дана исподлобья взглянула на него. Она прекрасно понимала, что ему просто необходимо было выговориться, но не могла допустить того, чтобы накопившиеся боль и горечь выливались в обвинения по его же адресу… Фокс попробовал потянуться, но оставил эту затею, задумчиво отвечая.

— O.K… Моё дознание получилось довольно коротким. Позвонил мне твой добрый знакомый полковник, навёл меня на ложный след… точнее, не ложный, а включающий в себя западню. Я довольно многое увидел — то, что мне соизволили показать… В особняке проходило совещание руководителей Синдиката. Там обсуждались проблемы, возникшие в связи действиями японца… изобретателя. Наговорившись вдоволь, начальники велели привести его — он оказался довольно храбрым парнем и на ехидный вопрос «а зачем вы это сделали?» ответил честно… услышанное военным не понравилось, и они приказали своим цепным псам «подчистить следы» — ты же знаешь, что они каждый раз имеют в виду под этим полное уничтожение неугодных им факторов дела. Мне, в свою очередь, не понравился их вердикт, и я решил помочь этому несчастному парню… забыв о том, что он приговорён точнее, чем в камере смертников… а потом уже хотел уходить. За мной, видимо, всё это время следили, потому что немедленно по возвращении с моего наблюдательного пункта я был припёрт к стенке людьми из их охраны. Невесёлая ситуация сложилась… но тут, как по мановению руки, явился Икс…

— Не хочу показаться циничной, но он, кажется, в последнее время решил перейти на непосредственную службу твоего ангела-хранителя. — Дана взглянула на свои ухоженные ногти.

— Это скорее реализм… тогда выходит, что эти крылатые ребята изменили имидж в более современную сторону. Он явился не с мечом архангела Михаила, а с обыкновенным «sauer'ом», как я рассмотрел — и просто пристрелил ретивых служащих, как собак. Он, кажется, обиделся за то, что я был не слишком-то благодарен за этот акт чисто американского правосудия, и начал отчитывать, как нашкодившего мальчишку — что, как, да какого чёрта я там делал. Потом приказал сматывать удочки и скрылся… Но я почему-то не послушался и пошёл выручать изобретателя… — в его голосе снова послышались нотки досады. Женщина уже серьёзно сказала.

— Помни, что ты мне обещал… Знаешь, в обычной ситуации я вряд ли одобрила такие твои действия, но… тогда в некотором смысле ты поступил правильнее, чем Икс — с точки зрения того же заезжанного, но честного американского правосудия.

— Неужели?.. — он коротко взглянул на неё. Дана усмехнулась, отведя от глаз светло-рыжую прядь.

— Скорее всего, это так — правда, я не помню, кто и в каком вестерне это изрёк.

Фокс улыбнулся.

— Д-да… А дальнейшее я, как говорится, плохо запомнил. Солдаты очень оперативно действовали, проводя сначала мой «арест», потом — транспортировку и, наконец, многочисленные допросы… Оказалось, самым действенным способом раскалывания человека у нашей доблестной армии считается простое избиение… Помню, я отлёживался в углу, не имея возможности даже повернуться — и думал, что такого просто не может быть. Что это всё не со мной происходит… а если возвращался к реальности, становилось настолько тоскливо — я считал, что вряд ли оттуда выйду, зная методы военных, думал, что больше ничего и никого не увижу… что всё потеряно — истина, работа, ты…