Больше не приходи

Кисточку поднял Валерик. Оказывается, он стоял здесь и смотрел, как она мучается. А она даже забыла, что он существует на свете. Валерик положил на траву рядом с ее бумажкой-палитрой и найденную кисточку, и пучок кистей, помытых в Удейке.

– Спасибо, – буркнула Настя.

Валерик не уходил.

– Чего стоишь над душой? Работать невозможно.

Она обернулась, и Валерик увидел, что лицо у нее злое, губы дрожат, а голос такой фальшивый, какой бывает, когда хотят скрыть слезы.

– Я вовсе не хотел мешать, наоборот – может, тебе чем помочь?

– Ничего не хочу, не нужно.

Конечно, она вот-вот заплачет. Глаза сощурила, чтобы слезы не пролились.

– Настя, тебя кто-нибудь обидел? – спросил Валерик. Этот вопрос любую женщину приводит в бешенство – что уж говорить о надменной Насте!

– Нет, – зло отрезала она.

– Но ведь я вижу... я видел, какая ты оттуда вышла.

– Ах, отстань, не твое дело!

– Нет, мое. Это я тебя сюда привез, и если он...

– Нет, нет, нет! Уйди наконец! Что ты за мной ходишь? Ах, как мило – кисточки подбирает, сумки носит!.. Зря. Неужели не понятно: я терпеть таких, как ты, не могу!

– Настя! Я не буду. Не буду сумки носить. Буду делать, что ты захочешь. Я для тебя все сделаю!

Он даже удивился, что у него получилось выговорить это вслух.

– Уйди, Елпидин, уйди. Все у меня хорошо, – уже спокойнее сказала Настя. Обидев Валерика, она свою обиду немного утолила. – А если и плохо будет – к тебе не обращусь.

Она поболтала возвращенной из лопухов кистью в банке с водой, чтобы сошли прилипшие соринки, и принялась смывать нервно и грязно написанный этюд. Нет, если все сейчас убрать и потом широко тронуть по сырому, то эти одуванчики могут неплохо получиться.

8. Разговорчики на травке

Самоваров не видел Александра Ивановича Слепцова лет восемь, с той самой поры, когда молодым ретивым идиотом пришел работать в уголовный розыск. Александр Иванович тогда руководил отделом, и хотя Самоварову слишком недолго пришлось ходить в сыщиках, свекольное лицо Слепцова, тесноватый мундир и расторопные манеры были незабываемы. Слепцов приехал с Семеновым и командовал молодцами, таскавшими пакеты. Его лицо спустя десять лет было столь же бодрым, багровым и белобровым. Даже штаны и рубашка модного глинистого цвета были тесноваты. Сам Слепцов не то чтобы узнал Николая, но стал приглядываться – лицо знакомое. Самоваров поздоровался.

– Здравствуйте, – ответил Слепцов и стал откровенно вспоминать. – Так-так-так.

– Тыща девятьсот пятьдесят девятый год, хищение трех отрезов коверкота из ларька потребсоюза, – театрально прохрипел Николай.

– Самоваров! Ну тебя с твоими шуточками, – облегченно вздохнул Слепцов. – А я уж забеспокоился. Шеф нас отсылает, а тут вдруг возникает твоя подозрительная рожа. Я сначала подумал, клиент бывший, не приведи, Господи... Ты как здесь? Тоже в охране?

– Да что вы, Александр Иванович! Я теперь другой человек; то все забыто, то было в кино, на дневном сеансе. Я теперь реставратор мебели, в музее работаю.

– Здесь-то вроде не музей...

– Халтура. В отпуске я, деньги нужны. Поновляю господину Кузнецову уже четвертый буфет. У него коллекция буфетов. И всего другого. А вы, стало быть, теперь боди гард?

– Да, в услужении. На пенсии. Выперли – ну, я сюда и пошел. Платят ничего. Хотя, будь моя воля... Ну, не будем углубляться. Или как-нибудь потом, при встрече. Не вспоминаешь, значит, нашу контору? Ну и ладно, и не стоит.

Говорить было не о чем. Слепцов оглянулся на Дом, на окруживших Семенова незнакомых людей.

– Слушай, Николай, как здесь, в самом деле тихо?

– Пока было тихо. Но гости бывают. Случается, и шумят.

– Драки?

– Зачем же драки? Песни поют. Недели две назад заехал какой-то районный самодеятельный кружок нудистов. Весело было.

– Тьфу, гадость! Сброд, значит. Остаться бы мне, да шеф не велит. Это, конечно, под его ответственность, хозяин – барин, но мне не по себе... Случись что...

– ... и надо приискивать новое место? Не бойтесь, Александр Иванович, здесь публика безобидная. И довольно людно. Ничего.

– Новое место! Злой ты стал, Самоваров, хотя я тебя и не виню. Досталось тебе. По старой-то дружбе – присмотри за моим, ладно? Парень он смирный, но на всякий случай? Я уж тебе потом...

Он не договорил, что он потом хорошего сделает Самоварову, да и трудно было придумать, что. Деньгами, что ли? Это еще как подъехать, Коля-то всегда был слегка с приветом. Но теперь такие времена, что на деньги никто не обижается. Пока же Слепцов достал из кармана визитную карточку.

– На, держи. Если что... Ну, не будем о плохом. Если тебе что надо будет, звони, не робей.

– Александр Иванович, я ходить за ним и в затылок дышать не смогу и не буду.

– Не надо никуда дышать. Так, поглядывай. Эх, ехать надо, а то бы посидели, поговорили. В городе заходи, координаты мои у тебя есть. Ну, пока!