Больше ни слова лжи

Лукас снова ее поцеловал, и Элеанор почувствовала, как ее намерение устоять слабеет под натиском искусных мужских губ. Да уж, целоваться он умеет.

– Нет, ты была вправе ожидать этого, но я должен идти, – пробормотал Лукас. – Еще много предстоит сделать к открытию.

– Я знаю. – В ней теплилась надежда, что они проведут этот день вместе, так как завтра она улетает. Проснувшись, она подумала, что в Лукаса легко можно влюбиться. Он такой сильный, такой успешный, такой нежный, и с ним так приятно общаться. Однако она, судя по всему, в его планы не входит. – Мне самой многое предстоит сделать, – сказала Элеанор. – Но мы увидимся вечером на приеме?

– Обязательно.

Элеанор не шелохнулась, пока Лукас закрывал за собой дверь. Затем, чувствуя тяжесть в ногах, она вернулась к стойке и взяла бисквит. Отломила кусочек. Ее оранжевый ноутбук лежал на маленьком столике у окна. Элеанор стряхнула крошки с пальцев, открыла его и прочитала список своих целей. Потом закрыла.

Элеанор записывала свои цели с тех пор, как умерла ее мать. С тех пор, как однажды, вернувшись из школы, она побежала в мамину спальню, чтобы подарить ей птицу из пластилина, которую с усердием лепила. Однако спальня была пуста.

После смерти матери у нее было такое чувство, словно ее швырнули в штормовое море. Элеанор потихоньку от всех сделала альбом с фотографиями мамы, спрятала его в шкафу и вытаскивала, когда ей было совсем плохо.

Перечитывая список, она чувствовала себя увереннее. Это помогало ей. Но что, если она, подчинив свою жизнь достижению целей, отказала себе в радостях?

«Должен сказать, я удивлен, что брак стоит у тебя на предпоследнем месте», – всплыли в ее памяти слова Лукаса.

Лукас сел за руль, но заводить машину не спешил. Что случилось? Он собирался попросить Элеанор провести день с ним, показать ей пару зданий, которые присмотрел для школы, а в следующую минуту необъяснимо запаниковал. Все дело было в этих чертовых бисквитах. Никто и никогда не пек для него – только Мария, но ей шестьдесят лет. Она готова угостить всех и каждого. Увидев Элеанор в кухне, Лукас почувствовал себя особенным.

Он нервно рассмеялся и осознал, что руки у него трясутся. Он сильнее сжал руль.

Особенный?

Какая глупость!

Похоже, от секса у него размягчились мозги. Только этим можно объяснить столь странные мысли.

Глава 11

– Элеанор, ты проделала великолепную работу. Элеанор расцвела от похвалы Изабелл и обняла сестру.

– Я так счастлива, что ты приехала.

– Прости, что не смогла присутствовать на открытии «Гласьер». У меня было сумасшедшее расписание.

– Все уже в прошлом. Как Оливия?

– Собирается замуж.

– Я только что об этом узнала! И за Бена Чатсфилда… Мне не терпится с ним увидеться.

Изабелл откинула темные волосы назад.

– Пожалуйста, не произноси при мне это имя. Конечно, я рада за Оливию, но праздновать Рождество вместе со Спенсером, поскольку он станет родственником…

– Он все еще тебе досаждает?

– Не то слово. – В глазах Изабелл промелькнуло непонятное выражение. Неужели это боль? Спенсер ее чем-то задел?

– Иззи, ты в порядке?

– Да. Но я предпочла бы не вспоминать Спенсера. Давай лучше поговорим о твоем письме.

– Я была немного на взводе, когда его писала, но…

– Не извиняйся. Ты права. Думаю, пора возложить на тебя больше ответственности в нашем бизнесе.

– Правда? – Элеанор заморгала.

– Правда. – Изабелл помолчала. – Что скажешь о должности вице-президента, отвечающего за австрало-азиатский регион?

У Элеанор чуть не отвисла челюсть.

– Повтори.

Изабелл улыбнулась:

– Мне правда жаль, Эл. Я была так занята делами после смерти отца, что не подумала об этом раньше.

– Вице-президент… – Элеанор усмехнулась. – Ты меня разыгрываешь?

– Ты не хочешь? – поддразнила ее сестра.

– Конечно хочу, но…

– Но что?

Элеанор прикусила губу, пытаясь разобраться в обуревавших ее чувствах. Это было то, о чем она мечтала, и даже больше, но почему-то ее глаза искали Лукаса. Она не видела его после того, как он ушел из ее квартиры. Интересно, какова будет его реакция?

Он пока не появлялся. По спине Элеанор пробежал холодок. Что, если он вообще не придет? Нет, придет. Обязательно.

– Элеанор!

Элеанор заставила себя не думать об этом и с несколько наигранным энтузиазмом спросила:

– Мне придется переехать в Австралию?

– Не обязательно. Вообще-то я думала о Сингапуре. Это большой рынок, и тебе придется проводить там львиную долю времени. Но мы обговорим детали позже.

– Конечно.

– Ты счастлива, Эл?

– Конечно. Просто… просто я еще не пришла в себя.

И ей хотелось поделиться новостью с Лукасом.

– Как работается с Лукасом Кузнецовым?

– Он не так плох, как мы думали.

Изабелл скорчила гримаску.

– Сложно в это поверить. Репутация жесткого бизнесмена бежит впереди него.

– Как и твоя, – улыбнулась Элеанор.

Изабелл вздохнула:

– Надеюсь. Скоро она мне понадобится.

– Ладно, Изабелл, выкладывай, что случилось?

– Дело в Спенсере. Он не отступится от поглощения, и я боюсь, что у меня не хватит акций.

– Сколько их сейчас?

– После того, как Оливия продала мне свою долю, у меня тридцать пять с половиной процентов. Недостаточно.