Больше о жизни в мире невидимом

«Что касается дома, то он мой, хотя, собственно, он наш, потому что Рут большую часть времени живет здесь, так же как и еще один мой друг священник, с которым ты познакомишься позже. Что касается одежды, то это копия моего земного облачения, которое я одел специально для тебя. У меня есть настоящее духовное одеяние, но, думаю, если бы мы с Рут явились к тебе в таком виде, то мы выглядели бы как те суровые и неприступные ангелы, о которых я только что говорил. И как бы мы ни старались улыбаться и придавать своему лицу приятное выражение, ты все равно бы испугался, Роджер. Так что посмотри на нас, какими мы были на Земле, и взгляни на себя, каким ты был совсем недавно». Роджер опустил глаза и увидел, что на нем фланелевые брюки и коричневый жакет, а на ногах самые настоящие ботинки. Он потрогал материал, из которого они были сделаны, словно хотел убедиться, что они реальные. Он даже схватил себя за руку, чтобы удостовериться в том, что она осязаема. Затем он поставил одну ногу на пол и притопнул ей.

«Все совершенно осязаемо, да, Роджер?»

Рут достала из прикроватной тумбочки чашу с фруктами и предложила их юноше.

«Ты увидишь, что они тоже настоящие, – сказала она с улыбкой. – Угощайся, бери, что тебе нравится. Они замечательные и пойдут тебе на пользу. Мы оставили их для этого случая».

Мы все взяли по фрукту, и мы с Рут подождали, чтобы посмотреть, как юноша с этим справится. Сначала он рассмотрел его поближе со всех сторон – это была слива – казалось, не зная, что с ней делать. Конечно, с такой чудесной сочной сливой, да еще выросшей в духовном мире, можно сделать только одно – съесть ее. Это мы с Рут и сделали, а Роджер внимательно наблюдал за нами, что произойдет. Он, без сомнения, ожидал, что сок брызнет нам на одежду. Его глаза расширились от удивления при виде того, как сок, стекая на нашу одежду, оставлял ее незапачканной. Это воодушевило его последовать нашему примеру, и он пришел в восторг от этого кажущегося волшебства.

«Здесь ничего не тратится впустую, – объяснила Рут. – Все нежелательное возвращается к своему источнику. Ничего не может быть уничтожено. Ты не сможешь разрушить ничего, как бы ни старался. Если тебе больше не нужна какая- то вещь, или ты не хочешь ее иметь, она просто исчезнет, растворится у тебя на глазах. Но она не погибнет. Она вернется к источнику, из которого возникла. Если мы не захотим больше иметь этот дом со всем, что в нем, он исчезнет, и ты ничего не увидишь, кроме земли, на которой он стоял. И то же самое происходит со всем остальным. Все вещи в духовном мире живые, у нас нет неодушевленных предметов. У нас здесь все устроено гораздо лучше, чем на Земле, тебе так не показалось, хотя бы из того немногого, что ты уже увидел?»

Роджер поблагодарил Рут за объяснение. Он, казалось, стесняется говорить, хотя Рут тоже посоветовала не увлекаться разговорами. Тем не менее, подумав немного над словами Рут, он повернулся ко мне со смущенным выражением лица.

«Вы были епископом, или что-то в этом роде?» – спросил он.

«О, конечно, нет, – улыбнулся я. – Все совсем не так возвышенно. Ты судишь по моей одежде. На Земле я был всего лишь священником. Многие из моих друзей продолжают называть меня монсеньор. Им это нравится, это никого не обижает, хотя на самом деле у нас нет таких титулов и знаков отличия. Если ты хочешь использовать это старое обращение, пожалуйста. Это не нарушает правил. Рут тоже всегда так говорит».

Здесь я считаю целесообразным вставить два замечания. То, о чем я рассказываю, это действительный случай, имевший место, и довольно типичный. Молодой человек, Роджер, также является действительным лицом, оказавшимся в духовном мире при тех обстоятельствах, которые я описываю. Есть люди, которые возразят, что все слишком обыденно и банально, чтобы заслуживать внимания, что это фривольно, неприлично и совершенно непозволительно в той части света, которая называется небесами, потому что на небесах все должно быть не таким банальным, а праведным и духовным.

Они могут выразить недовольство, заметив, что человек, совершивший «ужасный» переход от жизни к смерти и от смерти к вечной жизни – сверхъестественной жизни – будет думать о более серьезных вещах, а не обсуждать мелочи, которые, как я утверждаю, якобы, имели место.

Из моего большого опыта работы с людьми, совершившими переход, начиная со своего собственного, я знаю совершенно точно, что когда замирает последнее дыхание, и начинается жизнь в духовном мире, в этот важный момент не возникает ни малейшего желания мыслить теологическими понятиями и увлекаться разными религиозными банальностями.

Каждую душу, прибывающую в эту или другие сферы духовного мира и не имеющую понятия об этой жизни, волнует только один вопрос: Что дальше? Только это. Оказавшись в духовном мире, мы не становимся риторами, которые долго и красноречиво философствуют на темы высшего духовного содержания. И слава Богу, что это так. Мы нормальные, разумные люди, которые разумно говорят и действуют.