Больше света, полиция!

Что-то случилось с головой… Здоров как бык, сказал этот лейтенант?… Все так и было до последнего момента… Боже, как трудно начинать жить в третий раз! Ведь он оставил все силы на смерть, и теперь нужно возвращать их оттуда… И начинать с этого листка бумаги…

«Я, Генри Нордау», — уже написано поверху листа. Его обычный крупный твердый почерк. Сейчас голова перестанет гудеть и будет написано все остальное…

Хотя, конечно же не все. Главное останется с ним. Никто не узнает, что между его первой и третьей — новой жизнью — была вторая. Которую он прожил от начала и до самого конца. Об этом не узнает даже Марша и их улыбчивый мраморный рояль. Конечно, рояль снова вернется в его дом. И еще что-то должно туда вернуться… из первой жизни… что ушло от его мальчишеского безумия.

«Я, Генри Нордау»… И солнечный луч будто нарочно прорвался сюда, чтобы светить на белоснежную бумагу…

* * *

— Давайте, я сяду за руль, патрон, вы ночью-то спали?

— Не надо, Макс, я сам поведу. А не поспать иной раз даже полезно. Ты что-нибудь понимаешь в цветах? Я в них ничего не смыслю.

— Вы имеете в виду те, что растут, ботанику всякую?

— Я имею в виду те, что мне надо отвезти в клинику молодой женщине, перед которой я очень виноват. Ты поможешь мне выбрать.

— А! Тут не будет проблем, можете на меня положиться. Как вам удалось так быстро раскрутить этого парня, Нордау, патрон?

— А почему это тебя удивляет?

— Не знаю, — помощник задумчиво пожал плечами. — Еще пару дней назад все было как в тумане. Все-таки сложная это штука — люди, патрон.

— Не такая уж сложная, когда больше тридцати лет проработаешь в полиции.

— А почему мы так гоним?

— Эта несчастная женщина, Макс, может проснуться. И тогда она сразу должна узнать то, что поможет ей не спать потом слишком долго.

В центре города они зашли в большой цветочный магазин, где Макс быстро и сметливо разобрался с букетом. Договорились, что он подождет его в центре, пока лейтенант съездит в клинику.

И снова Блейк оказался среди медицинских халатов. Только жизнь тут шла энергичная и подвижная. Совсем не тягостная, как там, в хосписе. «Все-таки умирать лучше здесь, в борьбе за последнее, — подумал лейтенант. — Надо бы поиметь это в виду для себя самого».

А вот и один из врачей, с которым он вчера познакомился.

— Здравствуйте, лейтенант. Цветы — это хорошо, мы ей поставим. Спасибо.

— Главное не в них, она еще не просыпалась?

— Нет, но скоро у нее будет первое короткое пробуждение. Очень важный для нас момент. А что, я не понял, главное?

Блейк указал на привязанную к букету карточку. Самую большую, какая была в магазине:

— Прочтите.

— Какие крупные буквы, и корявые, что там? — врач взял карточку и прочитал вслух: — «Генри Нордау жив и абсолютно здоров. Выздоравливайте. Полиция».

— Это — важное для нее сообщение?

— Очень важное.

— И слово «полиция», вы полагаете тоже важное?

Блейк развел руками:

— Ну, куда вы без нас!

Он вернулся в центр и, не обнаружив поблизости помощника, сунулся от солнца в первый попавшийся магазин. Пахло духами и парфюмерией.

А это что? Мама родная, да это ж фены! Ну и понавыдумали! Нет, чтобы просто вытирать голову полотенцем, как он всю жизнь это делает. Извращенцы…

— Вы что-нибудь хотите выбрать, сэр?

— Да, мне нужен фен для одного поросенка, подешевле.

— Для кого вы сказали, сэр?

— Так… для существа с короткой шерстью.

Он вышел с покупкой из магазина.

А, вон и Макс, уже у машины торчит.

— Привет, Макс, едем домой. У меня для тебя подарок… Э, что это ты сотворил?!

— Постригся наголо, патрон. Чтоб не трогать волосы. Действительно ведь, дурная привычка.

— Ну, Макс, до чего же ты вредный мужик!

— А что в пакете-то?

— Не твое дело! Ну до чего ж ты вредный и ехидный…