Больше жизни, сильнее смерти

– А еще там оказались все мои бабушки и дедушки, – продолжала она. – Я их помню. И та самая прабабушка – я ее по портрету узнала, хотя никогда не видела. И другие… Мама держала на руках маленького мальчика, я сперва не поняла, кто это, а потом сообразила – мой старший брат, он умер еще до моего рождения.

– Ты не говорила, что у тебя был брат.

– Да? Ах да, я сказала, что я единственная наследница, но ведь это правда… После меня у мамы уже не было детей. Жаль, – добавила Эсси, – что он так и не вырос. Это духи взрослых могут меняться… Клянусь, одна из прапрабабок выглядела моей ровесницей! Но это и понятно, кому же хочется быть старой развалиной? Они просто возвращаются к тому облику, который им нравится… А дети навсегда остаются детьми, Север. Это так несправедливо…

Я промолчал. Что тут скажешь?

– И что же, духи так и сидят у костров? – спросил я наконец.

– Да. И рассказывают о прошлом. Кажется, слушать можно бесконечно! Правда, самые старшие предки… ну, как будто спят. Их можно разбудить, конечно, если хочется послушать о древних временах, так делают, когда является кто-то новый… Ах да, еще можно разыскать ту родню, что оказалась у других костров, – припомнила Эсси. – Мне сказали, первое время все так и поступают. А потом возвращаются к себе, и снова и снова повторяют свои истории…

– И только? У нас верили, что у костров не скучают, а к берегу время от времени пристают корабли тех, кто погиб в море, и они рассказывают о том, как это случилось. И когда встречаются пропавшие без вести и те, кто ждал их на берегу, начинается пир горой.

– Я ничего подобного не видела, – покачала она головой. – Ну да, наверно, у всех свои обычаи, поэтому и ведут все себя по-разному! – Эсси подумала и добавила: – Знаешь, Север, кажется, будто время там совсем не идет. А… здесь сколько прошло?

– Двое суток, – ответил я.

– Всего-то! А мне показалось, я целую вечность слушала рассказы прабабушек и прадедушек…

– Ты так и не сказала, как ухитрилась вернуться.

– О… – Эсси улыбнулась. – Кто-то из стариков о чем-то говорил, и вдруг в его рассказе я услышала слово «север». И как будто проснулась, вспомнила о тебе!

– И?..

Почему-то мне очень важно было узнать это.

– Ну я же не могла оставить тебя одного! Правда, – добавила она, – я боялась, что тебя и впрямь упокоили, а значит, ты тоже там. Только где тебя искать, даже не представляла, а сколько на это могло уйти времени… даже тамошнего, несуществующего! Теперь хоть буду знать, что нужно идти к морю…

– Так что ты сделала? – не выдержал я.

– Я попросила Великого Нижнего, чтобы он вернул меня к тебе, – заявила Эсси.

– Вот так взяла и попросила? – опешил я.

– Ну да. А что, тебе можно, а мне нельзя? – фыркнула она. – Ты не думай, Север, я долго упрашивала! Только на Великого Нижнего он там не откликается… А может, слишком многие о чем-то просят, не знаю. Тогда я подумала, что нужно назвать его по имени, стала расспрашивать родню, разбудила даже самую-самую старую прабабушку, но ничего не вышло: кто не знал, кто не помнил, кто не хотел говорить… Двое или трое назвали имя, но и оно не помогло! Тогда я решила, что назову Великого Нижнего тем же именем, что и ты, вдруг услышит?

– Но я же так и не сказал тебе… – вспомнил я.

– Да, только я сама догадалась! – рассмеялась Эсси. – Там, в подвале, ты несколько раз произнес «Дакиале Ньоррункан», верно? Эти слова ты больше не повторял, говорил длинно-длинно, по-своему, и я поняла, к кому ты взываешь… Только я не была уверена, что из этого – имя. Но получилось, Север! Он откликнулся! Я очень-очень просила – и вот я здесь…

– Знаешь, – сказал я и невольно улыбнулся, – по-моему, мы надоели Великому Нижнему хуже назойливых мух! То оставь тебя, то забери, то верни обратно… Не удивлюсь, если в итоге он вовсе не пустит нас в свои владения!

– А может, ему тоже интересно, что с нами будет дальше? – спросила она.

– Может, и так…

– А еще ты страшный лгун, Север! – заявила вдруг Эсси.

– Почему это? – опешил я.

– Ты говорил, что у вас не принято называть детей в честь старших богов. А сам?..

– Да скажи ты толком!

– Не делай вид, будто не понимаешь! – рассердилась она. – Твое имя Ньорт, а Великого Нижнего у вас называют – Ньоррункан! И ты будешь уверять, будто это случайное совпадение?

– А-а… – Я усмехнулся и подергал себя за кончик хвоста. – Вот ты о чем… Но, Эсси, это правда совпадение. Насколько уж случайное, не знаю, как-то не приходило мне в голову расспросить родителей, но… В общем, если верить старикам – а почему бы им не верить? – то имя Великого Нижнего с древнего наречия переводится как «Смерть приходит с севера». А вернее – «Север приносит гибель». Ну, у нас самые страшные бури налетают именно с севера, отсюда, видно, и пошло, ничего странного. А мое имя – не такое уж редкое. У нас Ньортов было человек пять, по прозвищам только и различали!

– И как же твои родители не побоялись так тебя назвать… – поежилась Эсси. – В честь Великого Нижнего…

– А что такого? – не понял я. – Ну, приносит север гибель, и что? Хорошее мужское имя! И оправдать его не так сложно – нужно лишь стать хорошим бойцом.