Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

Существует свидетельство, что в молодости Желябов выразил желание «нанести удар по истории». Таким ударом, вне всякого сомнения, было «первомартовское убийство», главным организатором которого являлся Андрей Желябов.

Вспомните ситуацию, сложившуюся в России после восстания декабристов. Все повторилось опять. Следом за относительно либеральным правлением Александра II наступил период жесточайшей реакции. Россия была отброшена назад. Новый император, Александр III, попал под влияние реакционного окружения и отказался проводить законодательные реформы, подписанные отцом в день смерти. Организаторы и непосредственные участники убийства царя, практически все руководство «Народной воли», вскоре были арестованы; в течение двух лет от организации не осталось и следа. Народовольцы полагали, что смерть царя принудит власть принять конституцию. На следующий день после убийства «Народная воля» повторила требование о создании Учредительного собрания. Не надо обладать особой проницательностью, чтобы понять, каким оказался результат. Новый император не отличался умом и особым рвением к реформаторству. В консервативных кругах Александра II считали опасным либералом, и его смерть оказалась на руку не только революционерам.

Общество в целом было потрясено смертью царя. Для большей части прогрессивной интеллигенции, таких людей, как отец Ленина, Александр II оставался царем-освободителем, и его смерть, естественно, вызвала неприязненное отношение этих людей к радикалам и революционерам. А вот монархисты немедленно приступили к формированию контрреволюционной террористической организации, которая просуществовала недолго, но обусловила появление гораздо более активного терроризма правых в XX веке.

Смерть царя привела народ в смятение. Среди крестьян ходили слухи, что царь убит помещиками, которые ненавидели его за доброжелательное отношение к простым людям.

Героическое поведение основных организаторов убийства на суде вызвало симпатии к ним со стороны многих представителей образованных классов. Особое уважение вызывал Желябов. В страстной, убедительной речи он защищал идеалы народовольцев и обращал внимание на то, как ему и его товарищам мешали заниматься мирной политической деятельностью. Желябов – образец революционера, стойкий, непреклонный, пренебрегающий собственной жизнью, бросающий вызов самодержавию перед лицом широкой общественности. Временами он вел себя излишне демонстративно. Когда обвинитель в ходе выступления принялся возносить хвалу умершему императору, обвиняемый расхохотался. «Народ плачет, а Желябов смеется», – сказал обвинитель, и даже советскому историку пришлось признать, что обвинитель был по-своему прав.[62]

Раскаяние первого бомбометателя, Рысакова, несколько подпортило впечатление от выступлений Желябова и Перовской. Этот несчастный юноша (ему было всего девятнадцать лет) попросил прощения и предложил свои услуги полиции. Героически державшийся в первые минуты после покушения, Рысаков не выдержал и вскоре выдал остальных заговорщиков. Однако суд и его приговорил к повешению. По мнению историков, молодежь оказалась вовлеченной в деятельность заговорщиков исключительно благодаря личному обаянию Желябова, и поэтому не следовало рассчитывать на то, что она окажется столь же несгибаемой, как опытные революционеры. Решение суда было изначально предсказуемо. Пятерых обвиняемых приговорили к повешению. Царь, несмотря на многочисленные просьбы проявить христианское милосердие (среди прочих к нему обращался Лев Толстой), остался непреклонным.[63]

Суд оказал большое влияние на будущее революционного движения в России. Спустя шесть лет Александр Ульянов, по примеру Желябова, взял на себя всю ответственность за подготовку покушения на Александра III, и только просьбы матери заставили его подать прошение о помиловании, что, как правило, застенчиво опускают биографы Ленина. Печальное наследие революционного героизма неожиданно оказало на большевиков серьезное влияние. В предреволюционной России во время суда обвиняемый зачастую становился обвинителем, и большая часть общества принимала его сторону. Для тех, кто не имеет представления об истории революционного движения, советская настойчивость кажется патологической: обвиняемый должен полностью признаться в совершенных им преступных деяниях, реальных или выдуманных. Никаких Желябовых или Александров Ульяновых!

Ленин извлек уроки из деятельности своих предшественников. Он поднял восстание не только против царского правительства и существующей системы, но и против целей и методов всего революционного движения XIX века. Большевики гораздо внимательнее, чем царские министры, изучили историю революционного движения: как превратить литературу и критику в социальное оружие, куда обратит свою агрессию образованная молодежь, если не уделять ей должного внимания, и тому подобное. Но об этом позже.