Большевизм — естественная основа России

В качестве выхода из положения в записке предлагались следующие источники пополнения армии «людским материалом»: привлечение к военной службе «инородцев», освидетельствование белобилетников, увеличение числа бойцов «за счет тыловых частей и, в частности, устройство лечебных заведений для легкораненых вблизи фронта», «бережливое расходование человеческого материала в боях». Общий запас в России исчислялся запиской в 26 млн. военнообязанных в возрасте от 18 до 43 лет. Исключив из этого числа призванных с начала войны до конца 1916 г. 14,5 млн. человек, остается еще цифра в 11,5 млн. человек.

В записке отмечалось, что на первый взгляд это число достаточно велико и еще долгое время могло бы питать армию людскими резервами. Но следовавшая затем раскладка этого остатка людского запаса сводила на нет надежды и возможности долгое время питать армию за счет этих людей. Оказывалось, что из этого числа 2 млн. составляли вообще отсутствующие люди: оставшиеся в занятых неприятелем областях, эмигранты и дезертиры; 5 млн. было негодных по физическим данным; 3 млн. не могли быть призваны, так как составляли минимальное в стране число работоспособных мужчин, работающих в оборонной промышленности, на транспорте и в государственном аппарате. Таким образом, цифра понижалась до 1,5 млн. человек; они составляли последний реальный запас, на который могла рассчитывать армия. Эти данные приблизительно совпадали с данными Аверьянова, Шуваева и Алексеева. В записке указывалось, что эти 1,5 млн. «составляют весь наш свободный людской запас армии в стране, а следовательно, при дальнейшем пополнении нашей армии в количестве 300 тыс. человек в месяц нам через пять месяцев придется вести войну, расходуя запасные батальоны — эту основу боевой мощи всякой армии без возможности их пополнения»¹²⁸.

Главные требования буржуазии — отказ от дальнейшего увеличения армии за счет еще не призванных рабочих и крестьян центральных районов страны и возвращение на заводы квалифицированных рабочих — были решительно отвергнуты генералитетом и царем¹²⁹. Даже мало обязывающее пожелание «о бережливом расходовании человеческого материала» вызвало возражение генералов. В ответной записке буржуазным деятелям, составленной 4 февраля 1917 г. генералом Гурко после консультации с командующими фронтами и одобренной царем, говорилось: «Однако какое-либо давление на начальников в этом чрезвычайно деликатном вопросе, несомненно, повлекло бы к угашению в них предприимчивости и наступательного порыва». Не обещали генералы и сокращения боевых потерь. «Могучая артиллерия и технические средства, хотя бы такие же, как у наших противников, — писал Гурко, — весьма понизили бы наши потери, но о подобном уравнении, по крайней мере в ближайшее время, не приходится и думать»¹³⁰.

Так на грани 1916 и 1917 гг. ясно обозначился кризис людских резервов России, зафиксированный в официальных документах и переписке высших военных и гражданских должностных лиц. Всестороннее обсуждение этой проблемы в военных и правительственных кругах положительных результатов не дало. Выход из кризиса не был найден. Дискуссия не открыла фактически никаких новых источников, которые могли бы существенно улучшить пополнение людскими резервами действующей армии. Положительное значение обсуждения проблемы состояло лишь в том, что замалчивать или скрывать далее истощение людского запаса было уже невозможно. Дискуссия на огромном документальном и статистическом

¹²⁶      ЦГВИА, ф.2003, оп.2, д.273, л.145 об.

¹²⁷      Там же, л.146.

¹²⁸      Там же, л.142.

¹²⁹      Там же, лл.136-140.

¹³⁰      Там же, л.140.

материале доказала, что царизм завел армию в тупик, зафиксировала и подтвердила наличие кризиса людских ресурсов в стране. И если при этом царизм, а позже Временное правительство пытались все же проводить политику продолжения войны и предпринимать наступательные операции, то это было свидетельством авантюризма самодержавия и буржуазии.

Особенно обострился кризис людских ресурсов русской армии при Временном правительстве, которое не только продолжало империалистическую войну, но и стремилось вести ее более активно. Последний призыв, проведенный царским правительством в феврале 1917 г., несколько смягчил кризис людских резервов в стране. Если к 8 февраля 1917 г. в запасных пехотных полках внутренних округов России насчитывалось 1 855 002 человека и из них реально можно было направить на фронт 878 146 человек¹³¹, то к 8 марта 1917 г. в них уже насчитывалось 2 161 629 человек и из них реально можно было направить на фронт 1 163 670 человек¹³².

Временное правительство, готовя июньское наступление, стало усиленно перебрасывать маршевые роты на фронт. Только за период с 8 июня по 15 июля 1917 г., по данным Управления дежурного генерала Ставки, в действующую армию поступило 807 маршевых рот и 30 запасных полков в составе 290 900 человек¹³ .