Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

— В данном случае мы сталкиваемся с довольно интересно продуманным заговором, принципиально непохожим на обычно устраиваемые в той России. Я подразумеваю тщательно изученный мною промежуток между тысяча девятьсот семнадцатым и текущим годами. До этого, как вы понимаете, никаких отличий в теории и практике нет и быть не может. Но то, с чем мы столкнулись сейчас, отличается от большинства реально осуществлённых акций, чисто военных, военно-политических и, так сказать, гражданских, своей, я бы сказал, комплексностью и многоуровневостью. Что и позволяет мне провести отчётливую параллель между позапрошлогодними событиями у нас и там.

Если угодно, обе эти операции можно рассматривать в рамках единого стратегического проекта, как его последовательные фазы. Вторая, то есть теперешняя, можно условно обозначить её как «Кремль-два», очень похожа на доигрывание отложенной партии. Игроки отдохнули, провели подробный домашний анализ с помощью всего синклита своих тренеров, помощников и консультантов, и с новыми силами приступили…

Здесь Тарханов упомянул термин «игроки» в самом расхожем смысле, но только для Секонда он прозвучал знаково.

— Использованная нами аппаратура, — Тарханов не сказал, какая именно, но по интонации Чекменёв понял, что речь идёт о той, что Сергея с Вадимом могли снабдить только друзья, об обычных электронно-вычислительных машинах не стоило бы упоминать, — позволила определить более десятка точек, которые на графиках «Кремля-один» и «Кремля-два» полностью совпадают, что говорит о едином использованном алгоритме планирования…

«Надо же, какой терминологии Сергей набрался, общаясь с этими самыми „друзьями“, — с некоторой, смешанной с удивлением ревностью подумал генерал. — Талант всё-таки. За два года от командира батальона до начальника управления, и постоянно продолжает „расти над собой“. Ясно же, что мог всё поручить Ляхову, и они с Бубновым и Ферзеном разрисовали бы эту историю не хуже. Нет, на себя предпочитает брать, хотя славы в этом деле можно заработать куда меньше, чем шишек набить…»

Тарханов в отличие от всех прочих сотрудников сопоставимого уровня с первого дня знакомства пользовался у Чекменёва полным доверием и обычной человеческой симпатией. Всё в нём совпадало с представлениями Игоря Викторовича об идеальном офицере — и храбрость, и ум, и дисциплинированность. Принципиальность в отстаивании своего мнения, не переходящая, однако, в страсть к препирательству с начальством просто ради самоутверждения. Да вдобавок и скромность — фактически ведь все его подвиги числятся за неким Арсением Неверовым, сам же Сергей Васильевич Тарханов — чуть ли не канцелярская крыса, извлечённая Чекменёвым неизвестно откуда и пристроенная к делу в основном для того, чтобы исполнять скучные для самого генерала бюрократические процедуры.

Ну и, конечно, «по-настоящему информированные люди» относят причину стремительного карьерного роста полковника на счёт его красавицы жены. О том, что она вызвала искренний интерес и симпатию Государя (с последствиями или без — это уже другой вопрос), известно всем, знающим привычки Олега. Вот о том, дошла ли эта информация до самого Тарханова, Чекменёв не знал. Впрямую ведь не спросишь ни у него, ни у Вадима. Единственное, за что можно зацепиться, — за то, что слишком много времени его супруга, кавалерственная дама Татьяна, проводит вдали от мужа, на кисловодской вилле. Так ведь не одна проводит, в компании безупречной во всех отношениях Майи Ляховой, и замотивирована у друзей-полковников такая полухолостяцкая жизнь очень даже убедительно, очень грамотно, не подкопаешься. Только браться за подобные «раскопки» генерал не имел никакого желания. Если кого это дело и касается, так только самой Татьяны, Государя, ну и Тарханова в какой-то степени.

«Так что он там говорит?» — спохватился Чекменёв, заметив, что мысли его незаметно соскользнули совсем не в ту сторону.

— То есть мы в данном случае можем предположить наличие координирующего центра, некоего подобия «военно-революционного комитета», осуществляющего общее руководство, имеющего, так сказать, гражданское и военное крыло, внешнеполитический отдел и подразделения массовой пропаганды, дезинформации и противодействия организационно-пропагандистским действиям власти. Кроме этого, предполагается существование финансового центра и подразделения по связям с любыми иностранными представительствами и агентствами…

— И — «научный центр», — добавил с места Ляхов, — аналогичный тому, что мы разгромили и захватили в ходе «Мрака и тумана». Достоверно установлено, что определённое количество «фигурантов» операции было явно запрограммировано…