Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

На третьей минуте Егор Кузнецов, поднявшийся как после нокаута, но не ощущая сопутствующих последствий, почувствовал себя достаточно пришедшим в себя, чтобы от всей души, как иногда позволял себе «поучить» матроса, совершившего нечто такое, за что грозил беспристрастный и не нарушающий «прав человека» трибунал, врезал по зубам столь много сегодня претерпевшему Уилки.

Вслед за этим, хотя и не поэтому, полностью вернулся в окружающую реальность и Карташов.

— Давайте, господин инженер, начинайте разбираться, какая от нас с вами польза здесь, и нам — от этих высокоучёных придурков, — сказала Варламова Николаю, увидев, что он «вполне в меридиане».

Читая очень много книг и смотря фильмы, а также часто последнее время общаясь с Фёстом, валькирии обогатили свой лексикон огромным количеством слов и фразеологизмов, позволявшим легко поддерживать желаемый имидж в любой компании.

— Я ведь совсем по другим вопросам спец, — сообщил Николай, жадно при этом рассматривая стенды и пульты, богато орнаментированные циферблатами, всякого рода экранами и экранчиками (от спичечной коробки размером и до полуметра в диагонали), а также кнопками и тумблерами. — Вы ведь, мадемуазель подпоручик, что в итоге хотите узнать и чего добиться?

— Знаете, вы меня лучше Машей называйте, — сказала валькирия, которую издевательски-вежливые обращения Карташова уже достали. — Нас зачем послали? Вас — обеспечить сохранность корабля и аппаратуры, меня — вас защищать. Я со своим делом вроде справляюсь, а вы?

Николай демонстративно тяжело вздохнул, забросил автомат за спину и подвинул к себе кресло перед пультом, пальцем указав, где должен стоять Уилки. Отчего-то все посчитали его главным, как-то упустив из внимания Френча, чему тот был чрезвычайно рад и сейчас прикидывал, не удастся ли как-нибудь подобраться к ведущему «в низы» люку. Там — три метра скобтрапа, не очень длинный коридор и спуск в подбашенные отделения, где расположено «сердце» всей конструкции, центральный процессор, переданный ему сэром Арчибальдом Боулнойзом ещё два года назад, когда затевалась операция в Москве. Без этого процессора все остальные двенадцать тонн оборудования не имеют никакого смысла, их можно спокойно передать русским. Они до пришествия Машиаха[45] будут пытаться разгадать, для чего всё это сделано каким-то сумасшедшим любителем микро- и макроэлектроники. А вот если суметь его унести и спрятать — тогда, считай, ничего ещё не потеряно, и попытку «Дискрешена» можно повторить снова и снова. Или, если так сложится, продать тем же русским, за очень хорошие деньги. Мистер Френч был человек весьма злопамятный и «истинный патриот», только свой «британский патриотизм» толковал очень и очень расширительно.

Мария между тем, отдав необходимые распоряжения Карташову и вполне положившись на Егора в смысле обороны занятой территории, решила обратить внимание на молодого человека в углу. Наблюдательность у валькирий была, можно сказать, генетическим качеством, и в «Печенегах» её старательно культивировали. Любой офицер этого подразделения должен был уметь и за уличного филёра[46] работать, и снайпером в засаде сутки пролежать, фиксируя каждое шевеление в полукилометровом радиусе, и проявляющего к тебе излишний интерес человека на балу в тысячу гостей распознать.

Вот и она узнала обращённый на себя взгляд попавшего на крючок. Довольно, в общем-то, симпатичного парня лет около двадцати пяти, хотя и не лишённого типичной «островной» дебильноватости. У каждой нации есть свои характерные черты, по которым их представителей можно различить в разноплеменной толпе. У англичан примерно с середины прошлого века ускоренными темпами начал формироваться такой странноватый фенотип — взрослые, вполне образованные и «состоявшиеся» мужчины через одного стали выглядеть выпускниками хотя и престижной, но «коррекционной» школы. Немотивированные улыбки, натужная моторика лицевых мышц, предельно упрощённые речевые конструкции с обилием бессмысленных междометий. В России школы для детей с задержками умственного развития неполиткорректно продолжают называть «вспомогательными», если не хуже. Что особенно интересно — британцы, вплоть до начала второй половины ХХ века такого впечатления не производили, совсем напротив. А потом вдруг «процесс пошёл».

Этот инженер тоже, хотя и совсем чуть-чуть, смахивал на дауна. И смотрел он на девушку с тем самым выражением восторженного обожания, когда вот-вот — и слюна изо рта закапает.

Причина Марии была вполне понятна, она знала, как пойманные могут себя вести. Но обычно для нужного эффекта требовалось больше времени и усилий. Впрочем, Юрий сегодня тоже в несколько секунд, без специального позыва выделил её среди ничуть не менее привлекательных подруг. Правда, в Замке она была одета чуть откровеннее остальных.

— День добрый, мистер…? — сказала она, подойдя к парню, не слишком выразительно, но всё же благожелательно ему улыбнувшись.