Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

Нет, хорошо всё-таки, чёрт возьми, почувствовать себя совершенно свободным человеком! Это может показаться странным, невероятным, несовместимым с так называемым здравым смыслом и его логикой. Президент великой державы, только вчера переживший самое страшное, что может случиться с политиком: крушение тех идеалов, которыми он руководствовался, попытку государственного переворота, откровенно говоря, на данный момент там — удавшуюся. А как же иначе — Президент исчез (бежал, убит — не суть важно), заговорщики получили полную свободу рук. А он вдруг свободен и почти счастлив!

Абсурд вроде бы, но вчерашний, невероятно долгий день, вместивший в себя сюжеты и политического триллера, и шекспировской трагедии, и иронического фарса оказал на него парадоксальное воздействие: будто безусловно смертельный яд, обернувшийся на деле чудодейственным лекарством. Президент ещё не проанализировал, что же именно так на него повлияло, да и не очень ему сейчас хотелось это делать. Всё равно ведь, как ему сказано, проведённое здесь время — не в зачёт. Можно сколько угодно (в буквальном смысле) сибаритствовать, развлекаться, думать, строить наполеоновские планы возвращения в Париж с острова Эльба — там, в настоящей Москве, время будет стоять, зафиксировав кадр и ожидая, когда неизвестный киномеханик вновь запустит плёнку с того самого места.

Как это может быть и может ли быть вообще, он не понимал, а главное, не хотел об этом задумываться. Было бы невозможно — он сейчас здесь не гулял бы, а… Об ином, «реалистичном» варианте сюжета он тоже сумел заставить себя не думать. Причём — удивительно легко.

Нашёл гораздо более интересную тему для анализа. Вот, например, почему воинственная, отважная, грубая и одновременно заботливая девица Герта позволила себе более чем бестактность в разговоре с Президентом? Пусть и в изгнании, но всё же! Назвать цены на девочек в борделе — это надо же! Оскорбление в чистом виде. А цель?

Ладно, он сразу заметил вчера, несмотря на отнюдь не располагающую обстановку, что Мятлев сражён баронессой наповал. Да и Анатолий поплыл от общения с Людмилой Вяземской. В принципе, неудивительно — перешагнув рубеж сорокалетия, мужчины в массе теряют иммунитет перед чарами юных прелестниц «с ногами и формами», но уж так сразу… Вот на него, например, ни та ни другая гипнотического воздействия не оказали. Да и смешно было бы — не в том состоянии он вчера находился. Хотя вечером, когда всё кончилось и коньячком стресс сняли, настроение у Президента было уже другое. И тем не менее…

Однако же! Вот в чём дело! Да, был сегодня момент, на котором Герта его и подловила. Она возилась у плиты, готовя завтрак, уронила на пол ложечку. Присела, чтобы её поднять. Да так присела! Очень удачно… Кадр получился достойный «Эммануэль» или «Основного инстинкта» (а что, в свои студенческие годы Президент эти фильмы смотрел, как и все тогда, на первых появившихся в СССР видеомагнитофонах, рискуя очень многим[69]). Но ведь продолжалось это всего секунду, от силы две. Потом девушка встала, и ведь, кажется, даже головы в его сторону не поворачивала, но, значит, боковым зрением или вообще сверхчувственным восприятием уловила то ли взгляд его, то ли всплеск эмоций в чистом виде, вроде как скачок напряжения в электросети. Не мужик он, что ли, без эмоций такую, прямо на подсознание действующую картинку пропустить? И тут же не преминула отомстить? А за что тут мстить? «Радоваться надо», — если слегка Сталина перефразировать. Нет, безусловно, это просто у неё юмор такой.

Но девица с характером и наблюдательная. Вот из такого типа людей нужно было с первого дня президентства окружение своё формировать, никакими другими критериями не руководствуясь.

Так о чём он только что думал, о серьёзном, а не о нахальной девчонке в подпоручичьем (лейтенантском, то есть) чине? Ах, да!

Отчего он не страдает, не рвёт на себе волосы, не бьётся головой о стенку? Гуляет вот, по сторонам смотрит, о молодых девочках думает. Неужели он настолько надорвался, так смертельно устал, что даже нынешнее положение кажется ему избавлением? И даже не от непосильной ноши, как принято выражаться. Глупое, кстати, выражение применительно к политику. Господь Бог посылает каждому ношу по силам, и никак иначе, а если ты не справился — твоя вина и твоя беда. Георгий Адрианович надорвался, не каменные блоки на стройке таская, а в болотной трясине барахтаясь. Бессмысленное, нужно сказать, занятие. Заниматься им можно разве что из отчаяния или полной неспособности понять, что не выберешься, если немедленно кто-нибудь с берега не протянет подходящую жердину или конец верёвки.