Большие чемпионы

Смелый и далеко не бесталанный Фолли честно пытался сделать все что мог. В четвертом раунде, после того как Али послал его в достаточно тяжелый нокдаун, Зора встал и бросился в атаку. Мохаммед ушел от большинства ударов, а потом и контратаковал, но он явно не ожидал от своего избитого соперника такой прыти.

Но конец был уже близок. В седьмом раунде Али провел молниеносную двойку, левый джеб — правый кросс, а потом нанес еще один кросс вдогонку. Все удары, в том числе и последний, казались несильными, но Фолли упал как подрубленный под корень дубок. Он попытался встать, но упал снова, откатившись к канатам. Тогда он попытался встать, схватившись за канаты, но рефери уже закончил счет.

После боя Али подошел к Фолли, которого считал своим другом, обнял и сказал что-то в утешение. Чуть позже к ним подошли жена Фолли с его зареванным маленьким сыном. Али взял мальчика на руки и сказал так, как он мог говорить, когда переставал паясничать: «Твой папа — великий боец, понимаешь?» По воспоминаниям свидетелей этой сцены, мальчик перестал плакать и посмотрел на Али как на бога.

Мохаммед защитил свой титул в девятый раз, и казалось, что ему вполне по плечу побить рекорд Джо Луиса, сделавшего это 25 раз, но все повернулось иначе. Вряд ли кто из видевших его бой с Фолли мог себе представить, что в следующий раз они увидят Али на ринге в официальной встрече только через несколько лет, но именно так все и случилось.

Мохаммед на священной войне

Али призвали в армию во Вьетнам. Было доподлинно известно, что его подразделение не будет участвовать в боевых действиях. Да никому в голову не могла прийти бредовая мысль бросить Мохаммеда Али на передовую. Возможно, помня о роли Джо Луиса в войне, его хотели использовать в пропагандистских целях, рекламируя малопопулярную войну. Возможно также, что это была просто типичная американская демонстрация равенства всех перед законом. Будь ты хоть трижды чемпион, но если призвать должны каждого двадцать пятого и на этот раз двадцать пятым оказался ты, значит, пойдешь служить как миленький.

Но Али не собирался выполнять роль, навязанную ему кем бы то ни было, пусть даже всей страной, и он наотрез отказался идти в армию. Сначала это приняли за обычное кривляние, но когда он в прозе и в стихах поведал всем, кто еще не понял, что он «ни с кем во Вьетнаме не ссорился», и вообще, там его «никто ниггером не называл», а потом добавил, что Америке не худо бы сначала разобраться со своими черными, прежде чем лезть к желтым, до всех наконец дошло, что дело серьезно. Али не просто не собирался стать Джо Луисом, он с большой охотой готов сыграть роль его антипода.

Момент для объявления своей «особой позиции» по вопросу войны во Вьетнаме Али выбрал критический. Не в американской традиции ненавидеть победителей. Времена Джека Джонсона все-таки остались в прошлом. Победителей надо принимать, какими бы они ни были. Бой Али с Террелом побил все рекорды популярности. Мохаммеда начали даже по-своему любить, и его место «второго человека после президента» уже никто не оспаривал.

С другой стороны, в стране нарастало негритянское движение протеста. В южных штатах в ответ на свирепствование ку-клукс-клана поднималась черная волна, мощь которой пугала отнюдь не только закоренелых расистов, но и просто традиционалистов, которых в Америке, по крайней мере того времени, было абсолютное большинство. То, что «второй человек после президента» сделался вторым Джеком Джонсоном и стал на сомнительные рельсы подрыва национальных основ, мало кого радовало. Правда, у него хватало и сторонников, которые составляли хотя и меньшинство, но такое активное, горластое и влиятельное, что временами становилось непонятно, кого больше — сторонников Али или его противников. Среди первых были Бертран Рассел, Айзек Азимов, Гарри Белафонте, Мэри Хемингуэй, Игорь Стравинский, Элизабет Тейлор, Джон Ап-дайк и многие другие, в том числе и битый и униженный им Флойд Паттерсон. Все-таки трудно относиться к этому человеку без большого уважения. А среди тех, кто особенно охотно и обильно поливал Али грязью, были Джек Демпси и Джин Тан-ни. Демпси, кстати, это вышло боком: ему тут же припомнили, как он много лет отказывался драться с негром Харри Уилл-сом, отстаивая право на существование так называемого «расового барьера».