Читаем Большие девочки не плачут полностью

Будучи законченной лгуньей, Марина без труда могла вычислить соратницу по этой части. Ей очень хотелось увидеть Сюзи страдающей. На нее снизошла проницательность, и она поняла, что даже у худых бывают проблемы. Но была и другого рода проницательность, более глубокая. Она порождалась пристрастным отношением Сюзи к намерениям Марины сбросить лишний вес. Это было настолько не в ее характере. Пока Марина не заметила… Да разве может такое быть? Нет, конечно же нет. Еще как может. Из-под лайкрового платья, которое несколькими неделями раньше ниспадало красивыми складками на миниатюрной фигуре Сюзи, начинала выпирать плоть. Сюзи толстела.


— Сколько раз тебе еще говорить? Оно прошло полные испытания. Побочных эффектов нет. Оно совершенно безопасно.

Ввязавшись в очередной раз в спор, который продолжался все вечера на протяжении двух месяцев, Тереза принялась перемешивать соус с излишней агрессивностью.

— Терри, умоляю тебя! Не делай этого. Я порасспрашивал насчет этого Дэвида Сэндхерста, и то, что я услышал, мне не нравится.

— И мне не нравится, что я сейчас слышу, и главным образом потому, что я это слышала уже сотню раз.

Род запустил пальцы в волосы, надеясь, что вдохновение посетит его. Ему пришла на ум избитая фраза.

— Терри, я так себя веду только лишь потому, что переживаю за тебя. Мне не нравится, что с тобой происходит.

— А что со мной происходит? Если не считать того, что у меня появилась надежда на нормальную жизнь, разве не так?

— Да ты послушай, что ты говоришь! Ты ведь не уродина, не страшилище, ты не больна. Ты — это просто ты, все та же, в которую я влюбился, на которой женился, и я не хочу, чтобы ты менялась.

— Ага, вот мы и приехали!

Тереза ткнула ложкой в сторону мужа и увидела, как по его белой рубашке изящной дугой растекается зеленый соус. Непроизвольно возникшее желание смыть пятно водой, прежде чем оно растечется, охладило ее гнев. Что, в свою очередь, разозлило ее еще больше.

— Ты только посмотри, что я из-за тебя наделала!

— А что значит «вот мы и приехали»? — спросил Род.

Тереза между тем принялась тереть его рубашку мокрой тряпкой.

— Теперь все ясно, вот что это значит. Все вы, мужчины, одинаковые.

— Это ты о чем?

— О мужчинах, про которых пишут в журналах для желающих похудеть. Они не дают своим партнершам худеть, потому что так им спокойнее жить. Ведь если их женщины останутся толстыми и уродливыми, они не смогут найти никого другого.

Род отпрянул от Терезы. Наверное, в тысячный раз за время их супружества Тереза поняла, что сболтнула лишнее. Ей тотчас захотелось, чтобы время повернулось вспять, ну хотя бы на несколько минут.

Когда Род заговорил, в голосе его прозвучало больше горечи, нежели негодования.

— Знаешь, от чего мне больнее всего? Оттого что, как мне кажется, ты и правда в это веришь. За все эти годы никто другой не смог бы любить тебя больше, чем я, и все равно ты во мне сомневаешься. Это безнадежно.

Он отошел в сторону, и Терезу охватило знакомое ей чувство отчаяния. Она в который раз возненавидела себя. Одна только мысль удерживала ее от падения на самое дно, где разбиваются последние надежды. Через несколько месяцев я буду стройной. И тогда все снова будет хорошо.


— А, это ты.

Гейл хотела было захлопнуть дверь перед самым носом Эммы, но у нее было слишком мало подруг, чтобы позволить себе столь решительные жесты. Какое-то время она раздумывала, как ей лучше поступить, так что Эмме могло показаться, что ее, может, и не пустят вовсе (понятно, в некоторых случаях действительно трудно сдержаться), потом Гейл раскрыла дверь ровно настолько, чтобы ее гостья смогла в нее протиснуться.

Эмма последовала за Гейл в гостиную, где еще совсем недавно они вместе по-дружески встречали Рождество. Теперь это были бывшие приятельницы, а это хуже, чем незнакомые люди. В неловком молчании в такой ситуации слышатся невысказанные обвинения, а от того, что когда-то они были близкими подругами, обе испытывали еще больше неловкости.

— Итак, завтра, говорят, наступит великий день?

— Гейл, давай не будем об этом в таком тоне.

— А как иначе я могу об этом говорить? В основе нашей дружбы лежало взаимопонимание, преданность делу, от которого в конечном итоге выиграют все женщины, включая нас. Раньше мы были против них. А теперь ты снова одна из них.

Она пошла на кухню, и Эмма поплелась за ней, словно оставленная без внимания кошка. Открыв холодильник, Гейл простояла перед ним, как могло показаться, целую вечность, не в силах выбрать еду, которая заполнила бы возникшую внутри пустоту.

— Но, Гейл, все совсем не так, как тебе кажется. Я уже говорила, я всего лишь принимаю участие в эксперименте и смогу потом написать об этом. Ничего более важного в жизни я уже не напишу. Все женские журналы борются за права на эту публикацию. Я должна это сделать. А ты должна меня понять. Ты ведь всегда говорила, что то, о чем я пишу, важно для нашего дела.

Перейти на страницу:

Все книги серии Романтическая комедия

Похожие книги