Большие гонки

На улице северный ветер стер впечатление солнечного полудня, возникшее у меня, когда я смотрел в окно. Платаны Лондона всегда пытаются распустить почки на ветках в марте во время моросящего кислотного дождя. Я пересек Холборн и вошел в сад Линкольн Энн Филдс. Непременные секретарши, одетые в мягкую кожу, и молодые люди в строгих костюмах сидели за столиками и поглощали сэндвичи с ветчиной. Как здесь оказывается столько красивых девушек во время завтрака? Их начальники, наверное, выгоняют их пировать и блудить.

Несколько школьниц играли на площадке в центре сада в волейбол. Основная часть их была ещё неуклюжа, но среди них выделялась двенадцатилетняя девочка с прекрасными тонкими загорелыми ножками и маленькими грудками, прыгающими под коротенькой маечкой. У нее, должно быть, богатый папа, проводящей с ней на пляже Нассау суровые зимние месяцы. Время от времени её маечка выползала из микрошортов, оголяя бронзовый животик. Несколько нищих, стоявших там, пожирали её глазами. Она прекрасно все осознавала, несмотря на молодость и распрыгалась перед ними как стриптизерша-любительница.

Я вам скажу, что после "Лолиты" девственность на все сто процентов перестала существовать. Все девочки мечтают выйти на сексуальный манеж как можно раньше... Они боятся что-либо пропустить. Я оставил эти набоковские штучки и направился к Шансери Лайн, а затем к Флит Стрит. С другой стороны издательского центра ухабистые улочки вели к берегам Темзы. На одной из них находилось заведеньице, где я знал барменшу.

Эмансипированная американка, слонявшаяся последние пять лет из одной европейской столицы в другую, пытая счастье в таких рабских профессиях, как кино - и фотомодель, и стараясь побочно заработать столько денег, чтобы можно было в службе иммиграции продлить свою визу.

Я очень любил её за взбалмошность. Она была прекрасна, а её цепочка связей была не менее длинна, чем Парк Авеню.

- Привет, Стеф, - сказал я, вваливаясь в зал.

- Филип, - ответила она надтреснутым низким голосом с нью-йорским акцентом. - Сегодня большая вечеринка. Напротив "Ауджи". Ты там необходим.

- Дай мне "боллс", Стеф, - прокудахтал я, - и возьми себе, что хочешь. У тебя такой вид, будто ты только что вышла прямо от Бельзена. Я предлагаю тебе сэндвич. Или даже шноркель.

Она обожает английское арго, потому я и использовал слово, вызывающее столько воспоминаний о войне.

Она принесла мне стакан, а сама смешала себе "адвокат энд черри бренди". Лично я ненавижу употреблять подобную микстуру на голодный желудок. Стефания - одна их тех высоких девушек, у которых отсутствуют бедра, с выпирающими коленками и ужасающими конечностями. У неё миленькое личико с темнокарими глазами и с такой странной улыбкой, какую вам никогда не доводилось видеть. Кожа на её лице была так натянута, что казалось потяни за неё и она лопнет... И она довольно забавное мурлыкала, выражая удовлетворение.

Ее коротенькое платьице заканчивалось в пяти дюймах ниже пояса, и напоминало экваториальные джунгли в ураган. И по всей вероятности под ним ничего не надето. Каждый раз, попадая в луч света, Стеф демонстрировала все, что там было.

- Где это "Ауджи", Стеф?

Она принялась выковыривать остатки содержимого её стакана мизинчиком. Потом похотливо его обсасывала.

- Ты отлично знаешь, Филип. На Кингс Роуд, двумя улицами дальше "Потье".

- О, я знаю. "Ауджи". - Достаточно вульгарное бистро, если мои шпионы говорят мне правду. Особенно посещаемое фотомоделями для обложек модных журналов, фотографами и их идолами. Сливки общества, не так ли?

- Ну да, ну да. Вечеринка в доме напротив. Это будет грандиозно, Филип. Нужно, чтобы ты пришел.

Я сказал, что приду - может быть и направился к буфету, где под стеклянным колпаком среди мятых остатков сохнущей пищи выбрал салат с креветками. Служащая за прилавком в белой засаленной блузе и поварском чепце привычным движением бросила салат на тарелку. Я взял свое лакомство и отправился за столик в затененный угол. Я уже готов был впиться в полуоттаявшую креветку за две кроны, когда передо моим столиком материализовалась фигура.

- О, Боже правый, не мой ли это приятель Филип Макальпин?

В полумраке, почти касаясь курчавыми волосами пожелтевшего от никотина потолка, с нелепым видом стоял Тимоти Риордан, старинный соучастник всяческих проделок и пирушек, затерявшийся как песчинка в пустыне, отдаленный годами и километрами от родимого крова.

- Тимоти, мальчик мой, садись и выпей что-нибудь со мной, - сказал я, воспользовавшись случаем.

Он повалился на стул быстрее падающей заводской трубы. Отбросив в сторону старинные формы приветствия, мы повели светский разговор. Я подозвал Стеф и попросил принести Тиму побольше ирландского виски. Он опустошил все одним залпом, я только увидел, как дернулся его кадык, и с виски было покончено.

- Ну вот, теперь лучше, - сказал он просветленно.