Большие каникулы Мэгги Дарлинг

Спустя несколько минут она возвратилась с желтым банковским чеком, вид которого заставил Твелвтриза воспрянуть духом.

— Я полагаю, что больше не будет никаких… гм… осложнений, — сказал он. — Все эти разговоры об обращении к властям и так далее могут кого угодно вывести из себя.

— Я просто хотела вернуть свои вещи, — устало сказала Мэгги.

— Ну, тогда, — сказал он, кладя чек в карман и быстро переключаясь на живой тон сплетника, — что вам известно о модели?

— Что? Вы о ком?

— О модели, которая осталась без головы.

— Модели всегда теряют головы, — сказала Мэгги, выходя из терпения.

— Нет, эта потеряла голову по-настоящему, да еще и как чудно. Наверное, вы не читали сегодняшних газет.

— Нет. Не читала.

— Ох, — сказал Твелвтриз, переключаясь на манеру рассказчика. — Ее в буквальном смысле обезглавил саблей какой-то бездомный.

— Саблей? — взвизгнула Мэгги. У нее екнуло в животе.

— Да, если быть точным, то американским драгунским палашом образца тысяча восемьсот шестьдесят первого года. Так написано в «Пост». На Семьдесят седьмой улице прямо перед этим осевшим входом в Музей естествознания. Этого типа в округе знали. Очень любил всякий военный хлам. Называл себя Императором Новой Эпохи.

— Похоже, что сумасшедший.

— Ой, и говорить нечего. Не раз бывал в больнице. Но знаете, как это бывает. Мусор привезли, мусор увезли. Тем не менее вот так берет и убивает бедную девушку, а потом через три квартала среди бела дня несет голову в суси-бар на Амстердам-авеню, заходит туда и кладет ее на стул рядом с собой. Вы можете себе такое представить? И он сидит себе рядом с головой, как пай-мальчик, пока не появляются ребята в синем. Куда катится этот мир, миссис Дарлинг?

— Хотела бы я знать, — ответила она с полной откровенностью. — Пожалуйста, уходите, хорошо?

— Ох, конечно. Пора идти к себе в магазин, — сказал Твелвтриз. Его способность отклонять от себя раздражение казалась безграничной. — Я хочу сказать, что ваш дом — замечательный и…

— Скажите только это, и хватит, умоляю вас.

— Тогда — чао…

3 На грани безумия

Когда она вернулась на кухню, то обнаружила, что генуэзские бисквиты для птифуров остыли уже достаточно, чтобы начинять их джемом и глазировать шоколадной ганашью. Эта операция длилась больше часа, а когда все было сделано, снова появился месье Аноми, соблазняюще поглядывая из-за двери кладовки.

Чтобы держаться подальше от него, Мэгги слепила бутерброд с сыром бри, налила себе еще крепкого чая и удалилась наверх, в свое любимое личное убежище — комнату для шитья.

Необходимо было решить проблему с Гарольдом Хэмишем. Она предположила, что их профессиональные отношения не могут быть восстановлены. Она была вполне готова выкупить контракт на «Домоводство» у «Трайс энд Уанкер», вернув довольно значительный аванс, но позволят ли ей сделать это? К сожалению, мобильный телефон ее агента Джойс Мангер не отвечал. (Это, скорее всего, означало, что она в настоящий момент наслаждалась любовной интерлюдией в гостинице «Шерри-Нидерланд» с доктором Натаном Тотом, феноменально популярным автором книг «Тринадцать правил успешных взаимоотношений» и «Супружеская верность: руководство для мужчины», который последние несколько месяцев был ее любовником. Вот шлюха.)

Почему, с отчаяньем думала Мэгги, все доверяются ей? Почему нет никого, кому она, Мэгги, могла бы довериться? Конечно, она тут же вспомнила, что такой человек появился в ее судьбе в лице Кристи Шовин, и принялась набирать номер ее телефона.

С каждым гудком пульс Мэгги учащался. Не слишком ли много она плакала на плече у Кристи? Не подумает ли она, что Мэгги использует ее в качестве жилетки? Надоедливая тетка, которая…

После пятого гудка трубку подняли.

— Кристи?..

— Нет, — ответил мужской голос.

— Извините, это 879–96–73?

— Да, так точно.

— Но кто это?

— Это — лейтенант Пфейстер.

— Извините меня. Вы сказали, что это 879–96–73?

— Да.

— Ну, а где Кристи Шовин?

— Кто это?

— Какая разница? — резко ответила Мэгги. — И где же Кристи?

— Вы член ее семьи?

— Нет. Я ее подруга.

На линии возникла пауза, некая странная акустическая пропасть, над которой зависла Мэгги, словно опытная акробатка, только что соскользнувшая и, к своему великому удивлению, осознавшая, что ей предстоит долгое падение.

— Мисс Шовин мертва, — сказал лейтенант Пфейстер.

— Что?!

— Я сожалею, — ответил Пфейстер.

— Когда? Как?

— Извините, мадам. Мы стараемся не занимать линию, чтобы могли дозвониться члены семьи…

Мэгги не ответила, а скорее издала звероподобный скорбный вой.

— …если вы хотите действительно узнать подробности, то в газетах все написано…