Большие каникулы Мэгги Дарлинг

Клиент покосился на них так, словно вежливость была чем-то почти забытым, относящимся к условностям давно ушедших лет. Когда он доковылял до щели в стене, им удалось понаблюдать, как происходит сделка.

— Ты, дай-ка мне две синие льдинки, — сказало чучело.

— А льдинок нет, — ответила щель.

— Тогда половинку крэка.

— Никакой половинки крэка не будет.

— А что у тебя есть, придурок?

— Есть «лунные камни»[38].

— И это все дерьмо, что у вас есть? От него так пронесет!

— Да, только это дерьмо.

— Вы, мудаки, торгуете самым дерьмовым дерьмом.

— Ты сам мудак. Тебе нужно дерьмо или нет?

— Хорошо, дай немного.

— Сколько?

— На двадцатку.

Чучело засунуло деньги, свернутые трубочкой, в щель. Несколькими секундами позже из щели высунулся деревянный «язычок», напоминавший лопатку для пиццы. Два пузырька с зельем лежали в желобке.

— Угу, — сказало чучело в щель. — А покурить здесь можно?

— Ты, жопа, иди курить куда-нибудь в другое место.

— Но у меня нет трубки.

— Тебе и это продать?

— Да нет, я у какого-нибудь придурка займу.

— Ты — худозадый негр.

— Ты, кончай, пусти меня.

— Ты в прошлый раз нассал в углу.

— Нет. Это был не я. Это — Сло Мо.

— Они сказали, это ты.

— Ну, кончай выпендриваться. Я видел, как он это делал. Он там? Я его в жопу пну. Кончай, мужик. Запусти меня.

— Ну хорошо. Но как только заторчишь, уматывайся отсюда.

— Ладно, ладно. Идет.

Раздался пронзительный гудок, и дверь открылась. От неожиданности Мэгги и Уолтер отпрянули на шаг. Человек-чучело прошаркал в открывшуюся темноту. Тяжелая дверь захлопнулась за ним со звуком, отразившимся эхом.

— Нам нужно попасть внутрь, — прошептала Мэгги. — Линди где-то там внутри.

— Нам нужно купить наркотиков.

— Думаю, что да. Вот. — Мэгги достала купюру в двадцать долларов из бумажника.

— Нет, я заплачу, — сказал Уолтер, глубоко вздохнул и направился к щели.

— Дайте мне этих «лунных камней» на двадцатку, — произнес он.

— Нет никаких «лунных камней», — ответила щель.

— Но ведь только что…

— Кончились.

— А что осталось?

— А ты что за хер, белый малыш?

— Я — рабочий человек.

— Ах так? А почему бы тебе не приготовить себе джин-тоник? — Из щели раздался смех. Видимо, за дверью был не один продавец.

— Послушай, мне нужно это дерьмо, — сказал Уолтер. — Выручай.

— Это дерьмо слишком крепкое для придурков с белой костью.

— Мы попробуем, — сказал Уолтер и просунул двадцать долларов в щель.

— Раз нужно, значит, нужно, — ответила щель, и почти сразу же оттуда вылезла деревянная лопатка с двумя пузырьками крэка. Уолтер положил их в карман.

— Запусти нас внутрь, — попросил он.

— Думаю, что не стоит.

— Нам нужно покурить.

— Ты с ума сошел, придурок? Здесь полно наркоманов.

— И что в этом такого? Мы к ним привыкли.

— Откуда вы такие?

— Из Уэстпорта.

— А что бы вам не пойти в свою собственную курильню в загородном клубе для белых задниц?

— Потому что мы здесь и мне нужно покурить.

— Какой ты упрямый засранец.

— Ты меня еще не знаешь.

— С тебя еще двадцатка, вступительный взнос за членство в клубе.

— Подумаешь. — Уолтер достал из бумажника еще двадцать долларов и просунул их в щель.

— И еще одно: не ссать на пол.

— Конечно, — сказал Уолтер.

Гудок прозвучал как сирена. Уолтер с Мэгги с опаской прошли в слабо освещенное помещение, похожие на детей, попавших в дом ужасов в парке аттракционов.

Внутри помещения была замысловатая старинная дубовая винтовая лестница, освещенная маленьким грязным оконцем. Она вела на второй этаж. Млекопитающие разных отрядов пользовались ею как писсуаром. Уолтер и Мэгги поднялись в большой слабо освещенный зал размером приблизительно двенадцать на пятнадцать метров, во всю площадь основания здания. Это было помещение бывшей масонской ложи, которое даже в лучшие дни представляло собой давящий на психику готический зал для тайных церемоний. Внутренняя деревянная обшивка была содрана. Окна заколочены. В разных местах огромного зала, создавая иллюзию вечной ночи, горели маломощные синие лампочки, укрепленные на стенах. Несмотря на высокий потолок, здесь было невероятно жарко, воздух был настолько спертый, что походил больше на жидкость, нежели на газ. Во вспышках зажигалок можно было различить лица куривших стеклянные трубки. Старые вонючие матрасы были беспорядочно разбросаны по полу. На многих поодиночке лежали люди в лохмотьях, напоминая моряков, потерпевших кораблекрушение и плывущих на обломках корабля. На некоторых матрасах собрались группы по три, четыре или пять человек, куривших из одной трубки по очереди, что напомнило Мэгги студенческие сборища времен хиппи. Во мраке можно было различить несколько совокупляющихся пар. Пробираясь по комнате, они почувствовали недоброжелательные взгляды со стороны «самопознающих». В дальнем углу, погруженном почти в полную темноту из-за удаленности от любого источника света, они нашли сморщенную, истощенную, но все еще узнаваемую фигуру, сидящую на поддоне из грязного пенопласта и завернутую в вонючее синтетическое покрывало.

— Ох, боже мой, это она, Линди! — воскликнула Мэгги, схватив Уолтера за руку.