Большие надежды

— Ты чего? То бука букой, то я вдруг хорошая, да ещё твоя, — забормотала немало удивлённая Людмилка. — Я Сане гостинцы привезла от родителей. Хочешь, и тебя угощу рыбкой?

— Студента твоего объедать не буду, — отказываюсь я. — Ты скажи, с видеокассетами сможешь помочь?

— У папы сейчас кооператив, они обувь льют из резины — сланцы и прочее. Но после Нового года откроет и видеосалон. Я, может, даже раньше его откроюсь. Здесь в общаге на два часа ходила на «Зловещих мертвецов» вторых. У меня такой кассеты нет. Быстро у вас тут развернулся кто-то.

— Обувь льют? — не соображу я. — Зачем это в Норильске?

— Чтоб ты понимал! Это очень выгодно, оказывается. Потом продают на юге тысячами, — уверяет меня собеседница. — Толя, прекращай меня лапать, а то жениться придётся!

Я, оказывается, пока мы стояли и беседовали на кухне, забылся и положил руку на обтянутую джинсами тугую попку Людмилки. Та это заметила, но руки моей не убрала! Сам убрал. Поболтав ещё пару минут, прощаемся. Причем бывшая подружка это сделала не без сожаления. Или мне показалось?

Надо мне с окружающими девушками разобраться! Теоретически Зоя сейчас самая важная из всех для меня, но переводить отношения в личные не хочу. Есть Рита, которая иногда вредничает, иногда нет — в целом будущего своего с ней не вижу, да и опасаюсь таких хитровыдуманных девиц. Катя, её сестра? Так же хороша, и вроде как даже интереснее в плане общения, но ко мне холодна. Аня, староста? Да ну! Хотя, ладная такая девочка. Леночка, биолог, которая сразу стала звать меня с родителями знакомить? Не надо мне такого счастья. Да и не видел её уже давно. Кто ещё? Машка с работы? Не дай боже! И, наконец, Людмилка. После сегодняшнего разговора мне кажется, она не прочь возобновить наши отношения, но у меня перегорело.

Идём с Илюхой к машине, надо уже ехать, отдавать кассеты и потом навестить Полоскина. Двух- и четырёхчасовые сеансы закончились, принеся нам с напарницей очередные полторы сотни. Я беру обе кассеты и кладу в прозрачный пакет, ещё из «Берёзки». Хорошо бы сумку купить какую помоднее, уверен, уже кто-то делает их, просто на глаза мне не попадается такая продукция. Надо поспрашивать.

— Толя, а у меня такая же машина! — слышу голос из соседней «восьмёрки».

Люда! И промолчала же.

— У тебя машина? Что не сказала?

— Не моя, с последней баржей в Норильск уедет. Дядька мой купил, с помощью бати. Вот катаюсь последние две недели на ней. А это у тебя что в пакете, кассеты?

Глазастая.

— Да вот отвезти надо, в прокат отдать, — неловко поясняю ей.

Я по-прежнему скрываю своё отношение к видеосалону в общаге.

— Подскажи, что за прокат? Я тоже буду брать, — просит девушка.

— Езжай за мной, — командую я.

В пункте проката только женщина-продавец, и открывает нам дверь не сразу, а предварительно посмотрев в глазок. Чёрт, Идола нет, а я хотел представить Люду и предупредить, чтобы тот не нахлобучил её вдруг. Сдаю кассеты и беру ещё два фильма, боевики. На завтра договариваюсь отдать их также, к семи. Люда себе взяла только что сданную мной кассету с ужастиками. Паспорт ей я оставлять здесь запретил, а продавщице сказал, что девушка со мной. Хотя той, как мне показалось, было всё равно.

Четы Полоскиных дома не оказалось, но бабули на лавочке у входа в подъезд поведали мне о том, что те уехали за покупками уже давно. Меня тоже подвергли допросу. Сейчас люди простые — что любопытно, то и спросят.

На улице уже вечереет. Сидим с Ильёй в машине и понимаем, что продавать билеты и следить за порядком на восьмичасовом сеансе Костику одному придётся. Мы не успеем. Хотя… Подъезжает двадцать четвёртая белая «Волга», водитель выходит и открывает заднюю дверь. Водила — крепкий мужик явно со спортивным прошлым — уши сломаны. Из открытой задней двери легко выпрыгивает какой-то шустрый парнишка, а затем и уже знакомая мне Аня — родственница, хоть и не слишком близкая, Зои Максимовны.

Так-с, Полоскин — это тот, который молодой. Водила же, скорее всего, его охранник. Причем, тупой, по всей видимости — взял из багажника в обе руки сумки и пакеты с покупками. Как он охранять собрался? Ещё и сзади идёт, а в подъезд надо ему первому зайти. Непуганые бизнесмены пока. Ща пугну.

— Аня, вечер добрый, это твой муж? — заступаю дорогу парню.

Аня подняла глаза, узнала меня и не нашла ничего лучше как сказать:

— Здрасьте, Михаил Валерьевич! Ой, простите, Николай же, да?

Охранник, мощный дядя лет сорока с квадратной мордой, заметался глазами — куда поставить сумки и пакеты. Парень недоуменно оглянулся на жену и спросил у меня:

— Ты кто?

— Я вообще из крайкома, — показываю ему свои корочки. — Но разговор у меня к тебе личный. Отойдём?

— Павел, — тянет мне руку Полоскин, и командует охраннику и жене: — Идите! Я вас догоню.

Отходим метров на десять за угол дома лишь для того, чтобы скрыться от прицельных взглядов приподъездных бабулек. Их стало меньше, но три штуки, самые крепкие, очень заинтересовались происходящим. Даже шеи вытянули в нашу сторону.